Адела бросила кости. Мквенге аж подскочил:
– Опять пасс! Ты выиграла!..
Сумма очков на двух костяшках опять равнялась одиннадцати. Сумма проигрыша негра росла.
Адела поняла, что если так пойдет дальше, то это не она, а он не сможет рассчитаться. Успех задуманного был теперь под большим вопросом.
61
В церкви святого Петра было полно чернокожих…
– Думаешь, затесался в толпу и никто не обращает на тебя внимания? – угрожающим голосом сказал Лувертюру церковный служка. – Кто такой? Что здесь делаешь?..
– Я думал, что в церковь может придти любой… – пробормотал Лувертюр. Все вышло совсем не так, как он предполагал.
Он надеялся дождаться конца службы и подойти к священнику.
– Любой, но не ты! – в голосе церковного служки появилось еще больше угрожающих нот. – Пойдем со мной!..
– Почему?.. Что я такого сделал?..
Служка железной рукой ухватил Лувертюра за локоть и волок его к дверям, в которые обычные прихожане никогда не входили.
– Ты спрашиваешь, что ты сделал?.. Это тебе лучше знать!.. Сейчас ты нам расскажешь, почему ты здесь появился и за что тебя разыскивает полиция…
– Полиция?! – выкрикнул Лувертюр. – С чего вы взяли?..
Слова служки – высоченного негра в черных одеждах ошеломили его.
– Ты, наверное, давно не смотрел телевизор, глупая жареная до черноты обезьяна, – проговорил служка.
– Точно! Не смотрю… – честно признался Лувертюр.
– Входи! – высоченный негр толкнул его в открывшийся проем. – Легба, хранитель врат в потусторонний мир, открыл их для тебя!..
– Послушай, сказать по правде, если ты сейчас захочешь встать и уйти с выигрышем, я не смогу рассчитаться!.. – проговорил Мквенге, глядя на Аделу.
– Что ж… Я даю тебе шанс отыграться… – произнесла девушка.
Мквенге оттер пот со лба.
– Это хорошо, – сказал он. – Только вот что-то не очень везет мне сегодня.
Кости опять покатились по грубым доскам барного стола.
– Пойнт! – с удовлетворением воскликнула Адела и тут же вновь пожалела о том, что так откровенно проявила свои чувства.
Банкометом на этот раз был негр Мквенге, и пойнт в терминах игры крэпс (на англо-негритянском сленге «крэпс» означало «дерьмо») был шансом для банкомета кинуть кости еще раз и, вполне вероятно, выиграть.
Еще несколько раз оживившийся рабовладелец выбрасывал на барный стол пойнт, а потом выкинул совпадавшую с первым пойнтом комбинацию костей, дававшую в сумме четверку.
– Пасс! – с удовлетворением проговорил Мквенге. – Кажется, удача сменилась. Не только тебе в свой день делает подарки Барон Самеди!..
«Да уж, ничего себе подарки!.. Все наоборот!» – подумала Адела.
«Пасс» в терминах крэпса означало выигрыш. Мквенге немного отыгрался.
Сердце Аделы замерло от тоскливого предчувствия. То, к чему она так настойчиво стремилась, вдруг показалось ей теперь ужасным и опрометчивым. Захотелось бросить все и убежать. Не видеть никогда этого противного рабовладельца, этот ужасный бар…
Она бросила кости.
– Миссаут! – с еще большим энтузиазмом произнес негр. – Ты опять проиграла!.. Барон Самеди перестал делать тебе подарки! Кажется, он решил сделать подарок мне!
Негр плотоядно улыбнулся.
В этот момент в бар вошла молоденькая девушка-негритянка. Она смотрела по сторонам так, как будто разыскивала кого-то.
Перед Иваном Лувертюром сидел негр-священник. Выглядел он хмуро и разговаривал с явным раздражением.
– Тебя разыскивает полиция! И это самое главное!.. Даже тем, что ты находишься здесь, ты можешь создать нам проблемы. Зачем ты пришел?
– У меня нет денег… Я попал в сложную ситуацию. Про то, что меня разыскивают полицейские, я узнал только что от вас… Это правда!.. Когда я шел сюда, я не знал этого! Я хочу работать на вас!.. Хочу поклоняться богам вуду!.. Мой отец живет на Гаити. Я хочу быть рядом с его богами… Дайте мне любую, самую сложную работу и я докажу, что могу быть полезен организации!.. – голос Лувертюра дрожал.
Отчасти он играл эту взволнованность, но, с другой стороны, известие о том, что его разыскивает полиция, оказалось для него подобно грому среди ясного неба. Так что ему теперь не нужно было прилагать особых усилий, чтобы изображать из себя напуганного, потерявшегося в сложных обстоятельствах человека. Он был им.
Выражение лица негра-священника немного смягчилось. Он задумался.
Потом он проговорил:
– Не знаю, чем ты можешь быть нам полезен…
– Я готов на самые опасные задания! – смело сказал Лувертюр. В его голосе теперь не было прежней растерянности и страха. Он и в самом деле принял непростое, но как ему теперь казалось, единственно верное решение.
– Это хорошо… Ты знаешь русский язык?
– Еще бы! Это мой родной!..
– Это еще лучше! – с удовлетворением произнес священник. – У нас есть сложности с русскими. В ваших сумасшедших домах слишком непрочные двери. И кое-кто из здешних удачно этим воспользовался… Но вот только что же делать с тем, что тебя разыскивает полиция?..
– Давно?.. – осведомился Лувертюр.
– Нет. День или того меньше. Так что думаю, как только ты покинешь эту комнату и пойдешь по улице, у тебя будут все шансы быть тут же арестованным. Я удивляюсь, как ты до сюда добрался?.. Видимо, еще не до всех полицейских дошли твои ориентировки. Ладно, мы тебя спрячем… Поживешь пока в доме одного из наших.
62
Молодая негритянка робко приблизилась к столику, за которым играли в кости Адела и Мквенге. Она разыскивала в баре именно его.
Рабовладелец наконец заметил темнокожую девушку и поднял на нее глаза.
– Ничего не получилось… – прошептала девушка. – Я не смогла ничего сделать…
Аделе было ясно: это одна из рабынь ее партнера по игре в крэпс.
Мквенге пришел в ярость.
– Тупая жареная скотина!.. Для чего я тратил деньги?!.. Что бы ты теперь говорила, что ничего не получилось?!
– Я не понимаю, господин… Я плохо понимаю по-английски. Они что-то говорили мне, но я не смогла все разобрать, – девушка с ужасом смотрела на Мквенге. – Только не наказывайте меня! Я ни в чем не виновата!..
– Ты не в чем не виновата?! – воскликнул негр.
Дальше он перешел с английского на какой-то непонятный африканский язык. Девушка начала плакать.
Мквенге по-английски приказал ей:
– Иди, посиди вон там, у входа. Если я сегодня напьюсь, доведешь меня до дома…
