В 2002 году ООН принимает резолюцию — «Процесс Кимберли»,
требующую прослеживать происхождение алмазов и запрещающую ювелирам приобретать
те, что привозятся из зоны боевых действий. На какое-то время респектабельные
огранщики пользуются услугами южноафриканской корпорации, монопольно
поставляющей им материал. Но вслед за тем находятся способы сделать бриллиант
«законным», резолюция же служит для того лишь, чтобы политики могли сказать:
«Мы делаем все, чтобы закрыть доступ на рынок "кровавым
бриллиантам"».
Пять лет назад Игорь, обменивавший камни на оружие, собрал
маленький отряд, предназначенный для того, чтобы прекратить кровопролитную
междоусобицу на севере Либерии, и достиг своей цели. Убиты были только убийцы.
В деревни вернулся мир, а бриллианты стали покупать американские ювелиры, не
задавая нескромных вопросов.
Если общество потворствует преступлению, у человека есть
полное право сделать то, что он считает наиболее верным.
Нечто подобное произошло несколько минут назад на пляже.
Когда убитые будут обнаружены, кто-нибудь из должностных лиц скажет всегдашнее:
«Делается все возможное, чтобы установить личность убийцы».
Как же, установите вы… Великодушная, как всегда, судьба
снова указывает ему, каким путем следовать. Мученик не получит воздаяния. Да,
Ева, наверно, будет страдать в разлуке с ним, ей не с кем будет разговаривать,
ожидая долгими ночами и нескончаемыми днями его освобождения. Она будет плакать
всякий раз, как представит его в холодной и сырой тюремной камере. Но когда
придет час окончательно отправиться в дом на берегу Байкала, годы, наверно, уже
не позволят им пережить и осуществить все задуманное.
…Полицейский выходит из кафе:
— Как? Вы все еще здесь? Чем я могу помочь вам? Вы
заблудились?
— Нет, благодарю вас, все в порядке.
— Послушайтесь моего совета, отдохните… В эти часы на
солнце быть очень опасно.
Он возвращается в отель, принимает душ. Просит телефонистку
разбудить его в четыре часа — до тех пор он успеет выспаться, обрести
необходимую ясность мысли и не повторять того дурацкого поступка, который
только что едва не нарушил все его планы.
Потом, позвонив портье, заказывает столик на террасе — когда
проснется, там хорошо будет выпить чаю в тишине и спокойствии. Потом долго
глядит в потолок, ожидая, когда придет сон.
Происхождение бриллианта никого не волнует — лишь бы
сверкал.
На этом свете одна только любовь заслуживает абсолютно
всего. Все прочее противоречит законам логики.
Игорь снова, как уже случалось с ним не раз, предчувствует
ощущение безграничной свободы. Постепенно исчезают смятение и растерянность,
голова работает отчетливо.
Он отдал свою судьбу в руки Иисуса. Иисус решил, что он
обязан исполнить свое предназначение.
Он засыпает, не испытывая ни малейшего чувства вины.
1:55 РМ
Габриэла решает не торопясь дойти пешком до указанного
места. Ей надо успокоиться, привести мысли в порядок. Ибо близок час, когда не
только самые тайные ее мечты могут сбыться, но и самые жуткие кошмары — стать
явью.
Пикает телефон. Это — сообщение от ее агента:
«Поздравляю. Соглашайся на все. Целую».
Она глядит на толпу, медленно фланирующую по набережной
Круазетт: люди вроде бы сами не знают, чего хотят. А вот она знает! Теперь она
— больше не одна из толпы авантюристок, слетающихся в Канны и действующих
наугад и наобум. У нее — серьезное резюме, внушающий уважение профессиональный
багаж, и она никогда не пыталась победить в жизни лишь с помощью своих
природных данных. У нее есть талант! И встречи со знаменитым режиссером она
добилась сама, без чьей бы то ни было помощи, не стремясь никого поразить
экстравагантностью наряда и даже не успев отрепетировать свою роль.
Можно не сомневаться — режиссер примет все это во внимание.
Она остановилась перекусить — до этой минуты вообще ничего
не ела, и первый же глоток кофе вернул ее к действительности.
Так почему же все-таки выбрали ее?
И какую роль ей предложат?
А что если Джибсон, посмотрев видеоролик, поймет, что она
ему не подходит?
«Успокойся! Тебе нечего терять!» — прикрикнула она на себя,
но внутренний голос настаивал: «Это — твой единственный шанс».
Шанс не бывает единственным, жизнь обязательно предоставит
еще один. Но голос не унимается: «Может быть. Но когда это произойдет? А ты
помнишь, сколько тебе лет?»
Она помнит. Двадцать пять. Для актрисы — что бы та с собой
ни делала — это много.
Она расплачивается за сэндвич и кофе и направляется на
причал — на этот раз стараясь держать свой оптимизм в узде и не называть других
авантюристками. Идет, повторяя про себя правила позитивного поведения, и эти
мантры позволяют не думать о предстоящей встрече.
«Если ты веришь в победу, победа верит в тебя.
Рискни всем во имя своего шанса и отринь от себя все, что
сулит тебе спокойствие и уют.
Талант — это всеобъемлющий дар. Однако нужна отвага для
того, чтобы пользоваться им: не бойся быть самой лучшей».
Но Габриэла сознает: недостаточно сосредоточиться на
изречениях великих мудрецов и наставников, надо попросить помощи небес. И
начинает молиться, как всякий раз, когда впадает в смятение или тревогу. Она
чувствует, что должна принести обет, и решает, что если получит эту роль,
пешком пройдет от Канн до Ватикана.
Если фильм в самом деле снимут.
Если он получит мировой успех.
Нет, достаточно просто сняться у Джибсона — ее сразу заметят
другие режиссеры и продюсеры. Вот если случится так, она совершит это
паломничество.
Стоя в условленном месте, она смотрит на море, снова
проглядывая сообщение от агента: если он уже в курсе дела, то, стало быть, дело
это серьезное. Но что значит совет «соглашаться на все»? Переспать с
режиссером? С исполнителем главной роли?
Прежде она на такое не отваживалась, но сейчас готова на
все. Тем более что любая женщина мечтала бы о связи с мировой знаменитостью.
Она снова устремляет пристальный взгляд на море. Она могла
бы успеть забежать домой и переодеться, но из суеверия не стала этого делать:
если уж отправилась на пробу в джинсах и белой блузке, в этом надо оставаться
до вечера. Потом, ослабив пояс, садится в позу лотоса и, как предписывает йога,
дышит медленно и глубоко, чувствуя, как все — тело, сердце, голова — приходит в
норму.
Из подлетевшей к пирсу моторки выпрыгивает человек:
— Габриэла Шерри?
