— Хорошо. Пусть будет Жасмин. Так вот, милая, на твоем
месте хотели бы оказаться тысячи, миллионы людей. Тебя выбрал один из самых
известных фотографов этого города, с тобой будут работать лучшие профессионалы,
и я сама собираюсь направлять твои шаги. Между тем, как и во всем остальном,
что есть в жизни, нужно верить в возможность своей победы и во имя ее
вкладывать средства. С твоей красотой можно добиться успеха, но этого
совершенно недостаточно в нашем мире, построенном на жестком соперничестве.
Надо и в самом деле стать самой лучшей, а это стоит денег — по крайней мере
поначалу.
— Но если вы считаете, что у меня есть все эти
качества, почему не хотите инвестировать в меня?…
— Для этого еще не пришло время. А сейчас мне
необходимо понять — ты и в самом деле хочешь стать профессионалкой или я имею
дело с очередной девицей, ослепленной возможностью путешествовать, увидеть мир,
подцепить богатого мужа…
Она говорила теперь сухо и строго.
— Звонит гример, — сказал фотограф. —
Спрашивает, к которому часу ей завтра прийти.
— Если без этого и вправду никак не обойтись, я могла
бы наскрести… — растерянно произнесла мать.
Но Жасмин уже встала и направилась к двери, не протянув руки
координатору:
— Большое спасибо. Таких денег у меня нет. А были бы —
истратила бы на что-нибудь другое.
— Подумайте о своем будущем!
— Именно это я и делаю. Это мое будущее, а не ваше.
На улице она разрыдалась. Сначала — тот роскошный бутик, где
с ней обошлись так невежливо и даже намекнули, что она обманывает, говоря о
своем знакомстве с хозяином. А потом, когда она уже предвкушала новую жизнь и
придумала себе новое имя, с нее для первого шага потребовали две тысячи евро!
Мать и дочь возвращались домой в угрюмом молчании. Несколько
раз звонил телефон, но Жасмин, взглянув на высвечивающийся номер, не отвечала.
— Почему ты не отвечаешь? — спросила мать. —
Разве у тебя не назначена встреча во второй половине дня?
— Вот потому и не отвечаю. У нас тобой нет двух тысяч.
Мать, видевшая, в каком она состоянии, обняла ее, понимая: надо что-то сделать.
— Нет есть. С тех пор как не стало твоего отца, я
работаю, не покладая рук… У нас наберется и больше двух тысяч. Здесь, в Европе,
уборщица получает много, потому что никому не нравится разгребать за другими
грязь. И речь идет о твоем будущем.
Снова зазвонил телефон. Жасмин стала прежней Кристиной и
послушалась мать. Женский голос в трубке извинился за двухчасовое опоздание,
сославшись на неотложные дела.
— Да это неважно, — ответила Кристина. — Но
чтобы понапрасну не тратить ваше время, я хотела бы знать, сколько все это
будет стоить…
— Сколько будет стоить — что?
— У меня только что было интервью, и с меня запросили
две тысячи евро за фотографии, макияж и прочее…
Женщина рассмеялась:
— Ничего это вам не будет стоить! Старый трюк, мы его
знаем. И поговорим об этом, когда придете сюда.
Обстановка в студии была такая же, но держались с Жасмин
иначе. Женщина с фотоаппаратом, как видно, запомнив ее еще с первой встречи,
спрашивала, почему у нее сегодня такие печальные глаза. Кристина рассказала о
том, что произошло утром, и ей объяснили, что так ведется испокон века, хотя в
последнее время власти начали с этим бороться. В эту самую минуту, в разных
городах мира привлекательных девушек приглашают «показать свой потенциал»,
обещая щедро заплатить за него. Под предлогом того, что ищут молодые дарования,
агентства снимают номера в роскошных отелях, расставляют в них аппаратуру,
сулят не менее одного дефиле в год — или «деньги обратно» — сдирают огромные
средства за фотосъемку, приглашают разных неудачников исполнить роли гримеров и
парикмахеров, зазывают поступить в школу моделей — а потом исчезают бесследно.
Кристине повезло в этом смысле — она попала не к мошенникам, а в настоящую
студию, но ей хватило ума отклонить сомнительное предложение.
— Так уж устроен человек со своим неуемным тщеславием…
Ничего такого в этом нет, если, конечно, умеешь защищаться от него. И
происходит это не только в мире моды, но и повсюду: писатели рекламируют
собственные произведения, художники патронируют свои выставки, кинематографисты
влезают в долги и борются за место под солнцем с крупными студиями, твои
ровесницы бросают все и устраиваются официантками в больших городах, надеясь,
что когда-нибудь продюсер угадает их талант и откроет им путь в звезды.
Нет, сегодня я тебя снимать не буду. Я хочу узнать тебя
получше, а нажать кнопку — это самый последний этап долгого пути. Начинается же
он с попытки понять, Что таится в душе человека.
Они условились на завтра и еще немного побеседовали.
— Тебе надо будет выбрать себе имя.
— Жасмин Тайгер. Желания воскресли.
Фотограф пригласила ее провести уикенд на море неподалеку от
голландской границы. И там часов по восемь в день экспериментировала, снимая
Жасмин в разных ракурсах.
Ей надо было выразить на лице эмоции, вызываемые, например, словом
«вода», или «огонь», или «обольщение». Показать добрую и злую стороны своей
души. Устремить взгляд вперед, влево, вправо, вниз, в бесконечность.
Представить себе чаек и демонов. Вообразить, что ее домогаются пожилые мужчины,
что она оказалась взаперти в туалете бара, что ее насилуют. Сделаться грешницей
и святой, распутной и невинной.
Ее снимали на открытом воздухе, и она казалась заледеневшей,
но все равно была способна реагировать на каждый стимул, повиноваться любому
побуждению. В маленькой фотостудии, оборудованной в одной из комнат их номера,
звучала разная музыка и ежеминутно менялось освещение. Жасмин наносила грим,
фотограф причесывала ее.
— Почему вы тратите на меня столько времени?
— Потом объясню.
Она размышляла, перебирала снимки, делала какие-то пометки и
никогда не говорила, радуют ее результаты работы или разочаровывают.
И лишь в понедельник утром Жасмин (Кристина к этому времени
уже окончательно сгинула) услышала наконец оценку. Они были на брюссельском
вокзале, ожидая поезд на Антверпен.
— Ты — самая лучшая.
— Неправда.
Женщина взглянула на нее удивленно:
— Не спорь. Я занимаюсь этим делом двадцать лет и
нафотографировала бесчисленное множество людей, я работала с профессиональными
моделями и киноартистками. Но никто, никто из них не может сравниться с тобой в
искусстве передавать чувства.
