Члены совета полагали, что никто не решится взять власть, и
тогда можно будет вернуться к старинному обычаю избирать правителя большинством
народа. И объявили о своем решении — трон владыки пуст, но чтобы занять его,
надо выполнить эти суровые условия. Поначалу нескольких человек привлекла такая
возможность. Первым принял вызов больной раком, но он умер посреди своего
правления с улыбкой на устах. Его сменил безумец, который, не поняв по
слабоумию условий, ушел не через четыре года, а через четыре месяца и сгинул в
пустыне. После этого начались разговоры о том, что престол проклят, и никто
больше не желал рисковать. Город остался без правителя, смута усиливалась,
жители поняли, что о монархии следует позабыть навсегда, и приготовились
поменять свои обычаи и привычки. А Лойя джирга собрался уж было одобрить мудрое
решение своих членов — никто ведь не принуждал народ делать выбор, но таким
хитроумным способом всего лишь сумели пресечь поползновения тех властолюбцев,
которым никакая цена за право царствовать не казалась чрезмерной.
Но тут появился некий человек — молодой, но уже успевший
жениться и обзавестись тремя детьми.
— Я готов занять престол, — сказал он.
Мудрецы принялись объяснять, какое это рискованное дело. Они
советовали ему не забывать о своих малолетних детях, мол, придумали ведь все
это ради того, чтобы отвадить искателей приключений и деспотов. Однако
решимость юноши оставалась неколебима. И поскольку назад пути не было, ничего
не оставалось Лойе джирге, как отсрочить исполнение своих планов еще на четыре
года.
А юноша и его семья оказались превосходными правителями —
были справедливы и беспристрастны, снижали цены на продовольствие, устраивали
празднества, чтобы отметить смену времен года, поощряли развитие ремесел и
искусств. Но каждую ночь выходил из городских ворот целый обоз тяжело
нагруженных телег, накрытых мешковиной так, что никто не мог увидеть, что же
такое лежит в них.
Выходил и никогда не возвращался.
Сначала члены совета думали, что король вывозит из города
сокровища. Но потом поняли, что это не так, ведь он никогда прежде не удалялся
от городских стен: если бы и попытался, то очень скоро убедился бы, что лошади
долго не пройдут, ибо местность вокруг самая что ни на есть неприспособленная
для жизни. Снова собрались и решили: пусть поступает, как хочет. Когда же кончится
срок его правления, отправимся туда, где лошади падают от бескормицы, где люди
умирают от жажды, и все заберем назад.
И они перестали тревожиться и принялись терпеливо ждать.
По истечении четырехлетнего срока король, как положено,
должен был отречься от престола и покинуть город. Однако народ возмутился — уже
очень давно не было у него такого справедливого и мудрого владыки.
Но решение Лойи джирги следовало выполнять. И юный правитель
попросил жену и детей сопровождать его.
— Я пойду с тобой, — сказала ему жена. — Но
оставь по крайней мере детей: они выживут, вырастут и расскажут людям твою
историю.
— Положись на меня, — отвечал тот.
По суровым обычаям этого племени жена обязана была
повиноваться мужу. И они сели на коней, направившись к городским воротам, где
попрощались с друзьями, которые появились у них за это время. Старейшины были
довольны: при таком множестве сторонников царь не стал противиться их воле, и,
значит, будут наконец-то внедрены в общественное устройство обычаи
народовластия.
А при первой же возможности они вернут в город сокровища,
которые должны находиться не далее, чем в трех днях пути отсюда.
Семейство следовало в долину смерти в молчании. Жена не
осмеливалась вымолвить хоть слово, дети не понимали, что происходит, а бывший
правитель был погружен в глубокие раздумья. Перевалив через первый холм, целый
день они ехали по бескрайней пустынной равнине, а заночевали на вершине
следующего холма.
Жена пробудилась на рассвете: хотела взглянуть напоследок —
ведь жить ей оставалось не больше двух дней — на родной город. А потом,
поднявшись еще выше, посмотрела вниз, хоть и знала, что увидит лишь
безжизненную необозримую равнину. И замерла в изумлении.
Оказалось, что караваны, четыре года кряду выходившие из
города, вывозили оттуда не самоцветные камни и не золотые монеты.
А — семена, кирпичи, дерево, черепицу, буры и насосы, чтобы
добывать воду из самых глубин земли.
И перед глазами ее возник новый город — красивый,
благоустроенный и удобный для житья.
Муж, проснувшись, подошел и встал с нею рядом. И сказал так:
— Вот наше царство. Едва узнав о решении Лойи джирги, я
сразу понял: нечего и пытаться за четыре года восстановить то, что разрушалось
веками своекорыстного и бездарного правления. Зато все можно начать с самого
начала, с первого камня и чистого листа.
Вот и он, Игорь, слушая шум воды, омывающей его тело, тоже
все начнет заново. Он понимает наконец, почему первый человек, с которым он
толком поговорил в Каннах, сейчас находится рядом, направляет его шаги,
помогает, объясняя, что жертва его была не случайна и не напрасна. Кроме того,
она позволила ему понять, что Ева всегда была извращенным существом,
заинтересованным лишь в социальном успехе, пусть даже успех этот заставил бы ее
бросить мужа.
— Когда вернешься в Москву, тебе надо будет заняться
спортом. Заняться по-настоящему. Это поможет сбросить ненужное напряжение.
Сквозь клубы горячего пара он может различить ее лицо. Ни с
кем и никогда он еще не чувствовал такой близости, как с этой молоденькой
португалкой по имени Оливия.
— Иди вперед. Не останавливайся. Даже если утратишь
убежденность и веру, все равно — иди вперед. Господни предначертания исполнены
тайны, и порою Он указывает правый путь лишь тому, кто уже начал идти.
Спасибо, Оливия. Как знать, быть может, он находится здесь,
чтобы показать миру всю степень искажения, высшим проявлением которого давно
уже стали Канны.
Он не уверен в этом. Но как бы то ни было, он оказался здесь
не просто так, и два года напряжения, страхов, сомнений получили наконец свое
оправдание.
