— Не хило. Твои похождения мне известны, а за что Гаврик сел? Он совсем не похож на преступника. Обычный огрубевший интеллигент.
— Врачи нашли у него рак. Один козел проболтался, что ему осталось жить два месяца. Гаврик был конструктором в закрытом КБ. Интеллигентик, это ты точно заметила. Но тут сорвался. Жизни-то не видел. Институт, аспирантура, работа, в общем, карьера. Ни жены, ни денег. Тридцать три года жизни кошке под хвост. Достал ствол и обчистил сберкассу. Без единого выстрела. Снял около миллиона по тем деньгам. Не густо. Махнул на море и все бабки просвистел со шлюхами за месяц. Снял еще одну сберкассу, в Сочи. Интересно, что он не прятался, все при свидетелях. У него мозги вывернуты, он мыслит нестандартно, потому его и не могли взять. Укатил в Крым. Еще месяц и новая сберкасса. На этот раз подранил охранника, тот первым выстрелил. Через неделю охранник умер, не от ранения, а от заражения крови. Врачи грязь занесли. Гаврюха вернулся в Москву. Его очередная шлюха сдала, после того как обчистила до нитки. С тех пор он с женщинами никаких дел иметь не хочет. Парня взяли, всех собак на него навешали. Дали двадцать лет строгача, он лишь смеялся. До тех пор пока не выяснилось, что врачи анализы перепутали. Тот, кто действительно был болен, умер в обещанный срок, так и не узнав о своей болезни.
— Надо же, — покачала головой Вика, — а ведь Гаврила мог стать академиком.
— Мог бы, — кивнул Кирилл и шагнул на дорожку.
Разбег был феноменальным. Шест воткнулся в землю перед самым забором и поднял человека в черном на немыслимую высоту. Кирилл пролетел вперед, согнулся и отлетел назад. Гаврила подскочил к шесту и начал разбирать его на секции.
Кирилл не долетел чуть-чуть, уцепился за карниз водостока, подтянулся и оказался на крыше. Если бы он на нее упал, наделал бы немало шума. Человек с приличным весом мог и вовсе продавить черепицу. Стоя в нескольких метрах от дома, ни Гаврик, ни Вика вообще ничего не услышали, будто у Кирилла выросли крылья и он улетел, не задержавшись на участке.
Был ли у налетчика четкий план? Вряд ли. Он даже не знал, где какие помещения расположены. Сняв лук и колчан со стрелами, он пробрался к слуховому окну и убедился, что оно не заперто. Дальше чердак. На минуту Кирилл замер. Закрыл глаза, чтобы привыкнуть к темноте. Конечно, он не видел так, как видят кошки, но очертания предметов различал. Люк на чердаке тоже оказался не запертым. Ошибка охранников. Чердак, на удивление, был чистым, он это заметил, как только свет из люка попал внутрь. Тут стояло много стеллажей с папками разной толщины. Ступени, ведущие вниз, оказались очень скрипучими. На его счастье, у узкой лестницы имелись перила. Он взялся за них, поджал ноги и так, не касаясь скрипучих ступеней, спустился в узкий коридор. Слева стена, справа две двери, дальше еще одна лестница, ведущая на первый этаж, откуда доносился запах жареной рыбы. Скоро жена позовет хозяина на ужин. Времени не очень много. Кирилл достал из-за пояса маленький топорик. Еще у него была веревка и нож. Огнестрельное оружие на такие дела он не брал. Тишина — залог успеха. Он приоткрыл первую дверь. В комнате горела настольная лампа, экран включенного компьютера. И никого. Следующая дверь привела его к цели. Метрах в трех от входа на диване сидел мужчина и смотрел телевизор. Рядом, у правой руки, лежал пистолет. Все верно. Их кто-то предупредил. И этим кто-то мог быть только Зураб. Врываться рискованно, для размаха нет места. Дверь низкая, придется пригибаться. Решение он принял за одну секунду — встал на колени, толкнул дверь и метнул топорик.
Шансы жертвы равнялись нулю. Судаков успел лишь повернуть голову, и топор застрял у него во лбу, едва не разломив череп пополам. Кирилл тихо вернулся на чердак, выбрался на крышу. Вниз он спустился по водосточной трубе и приготовил стрелу для выстрела, уперев оперенье в тетиву. Он не собирался уходить. Четверо преследователей против одного — много. Он обошел дом и присел на углу, откуда было видно крыльцо. Лучший способ остаться невидимкой — воспользоваться паникой, когда срабатывают инстинкты, а не разум. И оказался прав. Через десять минут окно второго этажа открылось и раздался раздирающий женский вопль: «Убили! Убили! Убили!» Трое охранников с разных сторон вынырнули из темноты, оказались в свете фонаря перед крыльцом и ворвались в дом. Но все же дисциплина сработала, один остался. Тот, что стоял у калитки. С главного поста не уходят ни при каких обстоятельствах. Итак, три стороны свободны.
Кирилл обошел дом, накинул веревку на верхний выступ забора, вскарабкался, подтянул веревку и спрыгнул вниз. До машины он добежал за несколько секунд. Двигатель уже был включен, дверца открыта. «Фольксваген» сорвался с места. Еще через десять минут Кирилл звонил Зурабу.
* * *
Метелкину надоело ждать. Сумасшедший грузин ходил из угла в угол комнаты и кусал себе ногти.
— Он не позвонит, Зураб. Его хлопнули. Или он вообще решил отстать от тебя.
— Такие не отстают, Женечка. Я понял, что этому уроду позарез нужны бабки, он их получит любым путем. И я ему их отдам. Мне еще пожить охота. Вы с Диком привыкли к приключениям. Я же читал твои книги. Ты наполовину приврал, но в них и правда есть. Все дела через суд проходили. Большинство заслуг вы себе приписали ради пиара. Кто же возражает? Есть великий сыщик Журавлев, он же Шерлок Холмс, и есть придурковатый мент Марецкий, он же инспектор Лестрейд. Таковы законы жанра. Но здесь дело обстоит по-другому. Журавлеву некого искать. Нашли меня, его и остальных. С нас требуют долг, и я считаю, что лучше его отдать. Полмиллиона — большие деньги. Решил, что я ими сорю? Нет. Но я вижу, кому надо отдать, а кого можно кинуть. Храпову я денег не отдам, он зажрался. Его свои же скоро уберут. Ты думаешь, там наверху не знают о его делишках? Все знают. Терпели, сколько могли. У самих рыльце в пушку. Но надо знать предел. А этот не знает.
— Уверен? — хмыкнул Метелкин. — Он же других за собой потащит.
— Тоже мне, детектив! Простых вещей не понимаешь. Человеку плохо стало. Скорая не успела. Помер. От вскрытия родственники отказались. Сердечником был. Страдал. Финал закономерен. Таких шишек под суд не отдают. А ты будто вчера родился. Ментовских генералов сажать — одно, а чиновников уровня министра нельзя. Куда же смотрел премьер? Это же каста неприкасаемых.
Раздался звонок, Зураб подпрыгнул на месте.
— Он. Точно он.
— Наконец-то. И чего ты дергаешься? Ждал же звонка — тебе позвонили. Сними трубку.
Зураб услышал знакомый хриплый бас:
— Я твое поручение выполнил. Сейчас сядешь в машину и привезешь деньги в Серебряный бор, на правый берег. Там есть база отдыха «Сатурн», перед ней свернешь налево. Упрешься в развилку, я перезвоню. Вперед, дружок.
Зураб услышал гудки, не успев ничего сказать. Впрочем, у него не было вопросов.
— Мужик врет! Он не мог достать Судакова.
Метелкин встал, поправил кожаную куртку и взял мотоциклетный шлем с забралом.
— А ты позвони этому Судакову.
Зураб набрал номер. Ответила плачущая женщина, не способная ничего сказать. Кто-то перехватил у нее трубку, послышался резкий мужской голос:
