— Вряд ли ее кто-то сможет понять. В ней живет несколько личностей, и какая из них принимает решение, сказать нельзя. Но она не убийца. Осудили ее неверно. К тому же для психически больных есть больницы, так называемого тюремного типа. Вот там больных выписывают по согласованию с судом. У нас обычный стандарт, мы не подчиняемся ведомству по контролю за заключенными. Мы относимся к министерству здравоохранения, так что я законов не нарушал. Их нарушил судья, рекомендовав осужденную в наш стационар. На редкость умный и гуманный человек. Правда, у нас тоже решетки на окнах и стальные двери. Сбежать очень трудно.
— Я читал ее дело. Мы же случайно вышли на ее след, профессор. У нас в управлении работает один архивист. Полковник, заслуженный работник МВД и прочее. У него, ко всему прочему, феноменальная память. Он вспомнил Марту по фотографии. Не сразу, но вспомнил. К тому же дело было громким, Марта на суде фокусы показывала.
— Ее обвинили в убийстве сутенера. Будто она сбросила его с крыши четырнадцатиэтажного дома. Но я в это не поверил. Она заставила его спрыгнуть, в это я верю.
— И я верю, Алексан Саныч. Я был у Марты на приеме. На собственной шкуре проверил ее возможности. В зале суда ей задали вопрос: «Как вы могли заставить человека спрыгнуть с крыши?» Она ответила: «Действием». Глянула на обвинителя, тот забрался на подоконник и распахнул окно. Его вовремя остановили. Может быть, после этого судья решил признать ее сумасшедшей и изолировать от мира в психиатрической больнице. Что касается сутенера, то его крышевала бандитская группировка, он был братом одного из авторитетов. Девушек ему свозили со всей нашей необъятной родины. Доля отходила бандитам, плюс «субботники» — отработка на банду в саунах за бесплатно. Милиция тоже не гнушалась бесплатными удовольствиями. Так что рабыням бежать было некуда. Документы у них отбирали, как только они попадали в сети. После гибели Жирова, того самого сутенера, все девчонки разбежались. Следствию достались лишь паспорта, но не свидетели. А паспорта Марты не нашли. Ее личность до сих пор не установлена, в базе данных о проживающих в России гражданах Марты Алексеевны Терпилиной нет, все записано с ее слов. Может, она гражданка Украины или Молдовы. Суд не придал этому большого значения. Одну из бывших жриц любви я нашел. Не уверен, что спустя столько времени она захочет со мной говорить. Дома не застал, зайду позже. Последний человек, который видел Марту и общался с ней, вы, профессор. После выписки из вашей клиники она исчезла на три года, о ней забыли. Только последние события вновь привлекли к ней внимание.
— Марта никогда и никому не рассказывала о своем прошлом. Люди, а тем более больные, часто зовут маму, вспоминают о своем детстве, но у Марты словно не было прошлого. До нее невозможно было достучаться. Психиатры, не понимающие больного, не могут ему помочь. Мы привыкли слушать. С Мартой все происходило наоборот, говорили врачи, а она слушала. Условия у нас трудные. Мы не держим больных больше двух месяцев. Снимаем острые психозы и отпускаем, но, как правило, через полгода они возвращаются. Весенне-осенними обострениями страдают шизофреники. Прожить три года в такой компании — очень серьезное испытание. Марта его выдержала с честью. А в последний год своего пребывания сама с точностью ставила диагнозы своим соседкам по палате. Но самое удивительное — она часто меняла свое обличье. Тот же халат, те же тапочки, а человек другой. То тихая и застенчивая, ранимая и обидчивая, то грубая уличная баба с острым языком и матерком, дерзкой презрительной ухмылкой. А иногда она становилась настоящей леди с тонкими манерами и глубокими познаниями во всем, от живописи до космоса. Читала очень много. Всю нашу библиотеку знала наизусть. Лично у меня складывалось мнение, что у нее синдром раздвоения личности. Более прозаичный профессор Берг считал Марту гениальной актрисой, оставшейся невостребованной. Если так, то театральное искусство много потеряло. Берг видел в ней и Настасью Филипповну, и Анну Каренину, и Федру, и Нана. Будь Марта в преклонном возрасте, я дал бы ей роль странной миссис Сэвидж, которая, попав в сумасшедший дом, сочла, что вышла на свободу, а настоящий дурдом там, за колючей проволокой. Если Марта не захочет, чтобы вы ее нашли, вы ее не найдете. Но ее нетрудно обмануть, в ней сохранилось что-то детское. Это ее ахиллесова пята. Одно я знаю точно: обманывали ее часто, и жизнь она прожила тяжелую. В двадцать лет имела опыт взрослой женщины со сломленной судьбой. Пусть звучит это пафосно, но это так. Я уже не мог больше держать ее в клетке. Таким людям нужен простор, любовь и доброта, тогда они по-настоящему расцветут. Я дал ей только простор, остальное дело божье.
Капитан встал.
— Премного вам благодарен, профессор. Вы сказали значительно больше, чем я ожидал услышать.
17 часов 34 минуты. Тот же день
Кирилл второй раз просматривал пленку. Эпизод с капитаном полиции его не впечатлил. Из него он лишь понял, что колдунья не побежит в полицию, требуя защиты, но прием жены Судакова оставил нехорошее впечатление. Мало того что девчонка знала, как подохнет подполковник, она обещала опознать убийцу. А эта ее последняя фраза, сказанная, глядя в объектив видеокамеры: «Я все равно тебя найду!» Такого человека, как Кирилл, трудно запугать, но и у него дрожь пробежала по телу. Она его не боится, мало того, пытается еще и угрожать.
После того как беглецы засвечивались, они на то же место никогда не возвращались. Скандальная история с Гошей заставила отправить на разведку Вику. Если она встретится с колдуньей, должна привезти ее в их берлогу. Вика женщина сильная, умная и решительная, она сумеет. У дрессировщика тигров ей купили пистолет, стреляющий пулями со снотворным. Идея опять принадлежала Гавриле, он мастак на такие придумки.
Кирилл выключил видеомагнитофон. Гаврила сидел в кресле и попивал дорогое красное вино. Обычно оживленный, сейчас он молчал.
— Ну, что скажешь? — спросил Кирилл.
— Ничего. Даже похожего никогда не видел. О такой партнерше можно лишь мечтать, а такого врага следует бояться. Страха не надо стыдиться, если для него есть основание. Ее надо убить. Стереть с лица земли. Другого выхода нет.
— Надеюсь, Вика ее привезет, — вздохнул Кирилл.
— Сомневаюсь. Вика женщина с опытом, но не ясновидящая. Она с любым мужиком справится, но девчонка ее обхитрит.
— Пулю обхитрить невозможно.
Гаврила усмехнулся:
— Для пули нужна цель.
В данном случае Гаврила оказался провидцем, Вика вернулась ни с чем.
— Вот что, мальчики. Эта ведьма меня прочитала, как книжку. Она даже установила мою связь с Аркашкой. Назвала меня именем его жены, а я неизвестно почему назвала свое. Остальное просчитывается. Эта кукла и половины не рассказала о том, что знает. Она собирается удирать, у нее уже сумка была готова. Я ждала в машине с пистолетом в руках, но девчонка так и не вышла.
— Выскочила в окно?
— Нет. У художников есть пожарная лестница во двор. Ушла через калитку. Я обошла дом и все поняла. Поднялась к художникам. Открыл только один, тот, что вышел из подъезда, когда вы пошли за Гошей. Он вас видел?
