Гаврила ухватился за водосточную трубу и с поразительной ловкостью взобрался наверх и лег плашмя. Заметить его можно было только сверху, на другой стороне улицы не было домов, только длинный высокий кирпичный забор фабрики или завода. Гаврила затаился и слышал, как колотится его сердце.
Сначала хлопнула дверь подъезда. Вероятно, девчонка выскочила следом. Резвая. За такое короткое время он не успел бы добежать до конца переулка, а проходных дворов тут нет. В следующую минуту возле подъезда завизжали тормоза, захлопали дверцы машины и послышались мужские голоса.
— Ну что, где он?
— Не знаю, — раздался знакомый девичий голос. — Наверное, на машине уехал.
— Как вы опознали фальшивки?
— Машинкой. Мы получили инструкции от банка. Все обменники предупреждены. Вот его купюры. Сделаны на совесть, невооруженным глазом ничего не заметишь. У нас они не пройдут, а на рынке вполне… Но раз этот мужик сбежал, значит, знал, что несет в обменник фальшивки.
— Как он выглядел? — спросил другой мужской голос.
— Неприметный тип, вот только пятнышко в его глазу я заметила. Карее пятно на сером зрачке. Никогда такого не видела.
— Ладно. Будь начеку, красавица, мы доложим руководству. Фальшивки заберем. Если понадобишься, вызовем.
— Лучше сами приезжайте. Я сейчас одна работаю. Сменщица в отпуске.
Опять захлопали дверцы, зарычал мотор. Машина уехала, и дверь подъезда с грохотом закрылась.
Гаврила продолжал лежать не двигаясь. Он не сомневался, что сумеет уйти незамеченным, тревожило другое. В партии, которую им передал Батон, фальшивок не было. Их обменивали более десятка раз, и никаких проблем не возникало. Фальшивки принесла Вика. С этой бабой они пропадут. Все несчастья она приносит на своем хвосте. Но и он свалял дурака, снял банковские ленточки и обвязал пачки резинками, так же как это сделал с деньгами Батона. Теперь все в одной куче, какие настоящие, а какие фальшивые, не разберешь.
Земля под ногами горит. Пора смываться из Москвы, но как убедить Кирилла? Тупой упрямец! И куда бежать?
Гаврила тихо взвыл, кусая сжатый кулак.
6
Тот же день. Полдень
Марта зашла в больницу не с центрального входа, а через приемное отделение. Вика пошла следом и увидела в длинном коридоре удаляющуюся фигуру колдуньи, но уже в белом халате. С правой стороны был кабинет, дверь распахнута. На вешалке — халаты. Вика заглянула — никого. Она схватила один из халатов и пошла дальше, надевая его на ходу. Коридор вывел ее на площадку, где располагались лифты. Три шахты, и ни одного лифта внизу. По бегающим цифрам она определила, что все кабины поднимались наверх. Оставалось только ждать. Одна кабина остановилась на третьем этаже, вторая на пятом, третья на шестом. На какой уехала Марта, можно только гадать, и тут Вику осенило: девчонка никого в Москве не знает, к кому она может идти? К Гоше? Мужик спрыгнул со второго этажа и мог покалечиться. Во всяком случае, в первые дни он в Питер не уезжал, они три дня следили за Ленинградским вокзалом. Больница — удобное местечко, где можно переждать суматоху.
Одна из кабин поехала вниз, на площадке появились двое мужчин в халатах. Они с ней поздоровались, Вика только кивнула и опустила голову.
— Так вот, Захар, — говорил один из них, — отравление не критическое. Большая доза, но, думаю, он выйдет из комы сегодня или завтра. Мне этот следователь уже темечко прогрыз. Больной — единственный свидетель, от его показаний зависит вся их работа. Я хочу, чтобы ты на него глянул. Твоя специфика.
— Ну хорошо, я, конечно, зайду, но только после смены. Как его угораздило целую ампулу проглотить?
Подошла кабина лифта. Один мужчина нажал на кнопку третьего этажа, второй на кнопку пятого, Вика решила проехать выше.
— Кто-то насильно запихнул ампулу ему в рот и сдавил челюсть. Покушение на убийство, иначе не скажешь, — продолжал врач.
Кабина поплыла наверх.
— Так ты загляни к нему. Пятьдесят шестая палата.
— Реанимационная?
— Ну да.
Лифт остановился, первый врач вышел.
* * *
Возле пятьдесят шестой палаты сидел крепкого телосложения мужчина в штатском. Марта подошла и положила руку ему на голову.
— Сидеть. Меня здесь нет. Спи. Ты устал. Спать.
Он откинулся на спинку стула, голова прислонилась к стене, глаза закрылись.
Марта зашла в палату. На кровати лежал мужчина, аккуратно накрытый простыней. Слева стояла капельница. Девушка стала сосредоточенно смотреть на больного. Он открыл глаза. Взгляд становился все более осмысленным. Наконец, он узнал Марту. Его губы шевельнулись, но не издали ни звука.
— Да, это я, Илья. Та, которую ты давно похоронил, как и своего шофера.
Марта поднесла ладонь правой руки к его лицу. От большого пальца через всю ладонь к мизинцу шел глубокий шрам.
— Когда Толик замахнулся на меня ножом, я ухватилась за лезвие и остановила удар. Развернув нож от себя, я направила лезвие в его сердце, после чего обняла мальчишку со всей силой. Нож поразил его, а не меня. Он умер, в момент моего поцелуя. Так я простилась с ним. Шрам на руке стал для меня вечной памятью о твоей безумной продажной любви. Ты даже не попрощался со мной, отправляя на смерть. Теперь я пришла проститься с тобой. Смерть идет за мной следом, она стала моей тенью. Пока ей не удалось меня одолеть. Прощай, Илья.
Марта увидела, как из глаз Храпова потекли слезы, достала из-под халата темную розу и положила к его ногам. Затем повернулась и вышла.
* * *
Вика спустилась на пятый этаж по лестнице. В коридоре замедлила шаг, вглядываясь в номера палат. То, что она слышала в лифте, могло касаться только Храпова. Почему ее план не сработал? Он не мог выжить после лошадиной дозы сильного препарата и с петлей на шее. Страшно подумать, что такой свидетель остался живым.
Охранник спал на посту. Вика вошла в палату. Илья Львович лежал с открытыми глазами. Значит, пришел в себя и, значит, заговорит. Этого допустить нельзя. Она осмотрелась. Шланг от капельницы мог стать отличной удавкой, но сейчас не до фокусов. Вика достала пистолет и глушитель.
В приоткрытую дверь дамского туалета Марта видела, как Вика зашла в палату. Быстро подойдя к охраннику, Марта тихо сказала:
— Проснись! У тебя неприятности.
Охранник вздрогнул и открыл глаза.
Девушка быстро скрылась за поворотом коридора.
7
12 часов 19 минут
Говорят, от любви до ненависти один шаг. Теперь бывший полковник Рубеко ощутил это в полной мере. К таким, как он, в сложившейся ситуации вполне применимо выражение «Не будите спящую собаку». Злую собаку, если быть точным. Загнанный в угол пес может укусить, когда речь идет о выживании. Раньше ему и в голову не могла прийти мысль о сотрудничестве с человеком, которого он сам когда-то вышвырнул на улицу. Но обстоятельства вынудили.
