Застав безобразную картину погрома в доме, задерживаться и тем более оставаться в нем Висенте не стал. Это было опасно.
Выйдя на улицу, островитянин в тяжелых раздумьях побрел в сторону Миссии. Ноги сами его несли в этом направлении — туда, где до недавнего времени жил профессор Иванцов.
На встречи с ним он всегда пробирался тайно, под покровом ночи. Сделать это было нетрудно: подлезть под слабо натянутую по периметру сетку, проскользнуть мимо французской миссии и юркнуть в скромное трехкомнатное бунгало, где проживали два русских врача — Иванцов и симпатичная девушка по имени Евгения. Вот и сегодня он машинально проделал тот же путь. И замер, внезапно увидев пепелище вместо хорошо знакомого бунгало.
* * *
Вторую неделю Висенте провел там же — на склоне самой высокой возвышенности острова Катандуанес. Жизнь в джунглях не тяготила. К лишениям он давно привык, а навыки охотника, рыболова и собирателя ягод и кореньев помогали переносить вынужденное затворничество. Ночью он спал в небольшом скальном углублении, похожем на полуразрушенную пещеру; днем спускался к узкой речушке, где ловил жирных угрей, иногда охотился на мелкую дичь или искал съедобных личинок. В общем, занимался знакомыми с детства промыслами. Однако до конца своих дней скрываться на лесистом склоне он не собирался.
Спустя семь дней Висенте решил снова наведаться в родной городишко. В голове к этому времени созрел некий план действий. «Встречусь с другом Бальтасаром, поспрашиваю о британцах, — думал он, отправляясь в путь. — Если успокоились и прекратили поиски — останусь. Если по-прежнему ищут — попрошу переправить на лодке на соседний остров. Он хороший друг — не откажет. А попав на соседний остров, дойду до ближайшей дороги и отправлюсь в Манилу к своим родственникам…»
К дому Бальтасара он подошел под утро. Приоткрыв створку окна, тронул спящего друга за плечо. Вздрогнув, тот поднял голову и, узнав Висенте, вскочил на ноги.
— Куда ты пропал?! Все думают, что ты утонул! — зашептал он, выскочив на улицу.
Пришлось в двух словах объяснять, в какую угораздило вляпаться историю.
— Так, значит, британцы ищут тебя! — воскликнул Бальтасар.
— А они все еще ищут?
— Еще как! Каждый день какие-то люди ходят по улочкам или гоняют на машинах, что-то высматривают, вынюхивают…
— Плохо дело.
— А вчера днем на берегу бухты была перестрелка. Полиция арестовала какого-то русского.
Эта новость заставила Висенте побледнеть.
— На берегу? Перестрелка? Русского?..
— Ну, да! Его сразу отправили самолетом в Манилу. А ближе к вечеру патрульный катер задержал арендованный русскими туристами катер «Миллениум» — он сейчас стоит у главного причала…
Подобные события моментально становились главными новостями в городишке. Вести о них разлетались со скоростью ружейной пули. Поэтому не верить старому приятелю оснований не было.
Усевшись на землю, Висенте обхватил голову руками. Все сходилось. Профессор Иванцов предупреждал о возможности скорого появления его соотечественников. Именно им он должен был передать плотно обернутый целлофаном пакет. Только им и никому другому!
Бальтасар меж тем продолжал:
— …Русских с катера тоже арестовали, но в Манилу отправлять не стали.
— Сколько их? — поинтересовался Висенте.
— Трое мужчин и молодая женщина.
— Где они сейчас?
— В участке.
— Я пошел, — поднялся беглец.
— Куда?
— Подберусь к участку. Посмотрю на русских.
— Зачем?! — испуганно схватил товарища за руку Бальтасар. — Тебя могут схватить! Там ведь постоянно дежурит один из полицейских.
— Знаю. Я буду осторожен. Да и спит он, скорее всего, в это время…
* * *
Полицейский участок находился в центре городка, неподалеку от взлетно-посадочной полосы аэропорта. Забор огораживал участок с трех сторон, оставляя свободным подход и подъезд от асфальтовой дороги.
Подбираясь к шоссе, Висенте соблюдал предельную осторожность. Первые лучи солнца уже освещали верхушку возвышенности в южной части острова. В это время кое-кто из рыбаков уже топал к берегу с рыболовными снастями для выхода в море, а некоторые из женщин направлялись к местному базарчику. Встречаться ему сейчас ни с кем не хотелось.
Единственный ресторанчик, стоящий по соседству с участком и освещавший своими фонарями округу до поздней ночи, давно опустел и затих. На асфальтовом шоссе ни одного автомобиля, ни одного моторикши.
«И все-таки лучше было подойти немного раньше, — оглядывался по сторонам Висенте, выбирая наименее опасный путь. — В темноте я чувствую себя увереннее…»
Надвинув на лоб панаму, он выскочил на асфальт, прошел полсотни метров и завернул за угол забора. Рядом с длинным зданием участка стояли припаркованные полицейские автомобили. Юркнув между ними, островитянин прижался к стене…
Предутренняя тишина. Ни одного человека, ни одного звука. Дежурный либо спал, либо только намеревался покинуть нагретое спальное место. Однажды Висенте довелось побывать в здании полиции, и примерное расположение внутренних помещений он помнил. Помнил и о том, что на всех окнах стояли массивные сварные решетки.
Первая комната с единственным окном по левой стене служила приемной. Второе и третье окна — кабинет дежурного наряда. Туда тоже заглядывать не следовало. Третье и четвертое — кабинет офицера и начальника полиции. Он тоже наверняка пуст. Пятое окно — арсенал. Шестое — небольшая комната бытового назначения. Седьмое — туалет и душевые кабины. А восьмое, девятое и десятое окна гораздо меньшего размера — камеры для содержания задержанных. Вот к ним-то он и направился…
* * *
Солнце уже встало над горизонтом, осветив округу насыщенным золотистым светом. С минуты на минуту к участку должны были подъехать первые сотрудники местной полиции. Висенте отчаянно рисковал, но решил довести дело до конца.
Наконец ему улыбнулась удача. Он нашел русских в пятой — самой большой камере, располагавшейся с правой стороны здания. Для этого ему пришлось сначала заглянуть в окна трех камер по левой стороне, затем обойти строение по тыльной стороне и завернуть за угол.
Зацепившись руками за решетку и приподнявшись на цыпочки, он заглянул в оконце пятой камеры, рассчитанной на шесть человек. Внутри полутемного помещения на узких полках спали трое белых мужчин европейской внешности. Вместо стекла в проеме окна была натянута мелкая антимоскитная сетка.
Висенте негромко окликнул спящих. Один из них завозился, поднял голову и что-то спросил на незнакомом языке.
— Вы русские? — шепотом спросил островитянин по-английски.
— Русские. А ты кто?
— Я Висенте. Друг профессора Иванцова.
