Он коротким ударом в челюсть отправил физически сильного, выносливого, владеющего приемами карате танцора в глубокий нокаут. Ему не требовалось внимания со стороны (все движения он заучивал в одиночку) и уж тем более — участия: Кейн сделал свое дело, Кейн должен отдыхать.
Саша открыл соседний шкаф и, прежде чем усадить в него своего учителя и закрыть дверцу, снял у него с пальца печатку.
Беглец кинулся к умывальнику и вымылся с мылом. Вернувшись к шкафу, он насухо вытерся полотенцем, выдавил на ладонь крем… Щеки, подбородок, шея, уши, лоб, голова, руки. Кончиком полотенца он убрал крем с верхней губы и приклеил усы. Пальцы его «украсили» накладные ногти с синюшным оттенком. Застегнув на груди комбинезон, надев шляпу с короткими полями, скрыв глаза за черными очками — только тогда он занял место Рональда Кейна. И теперь, кто бы ни вошел в раздевалку, он увидит хореографа, собирающегося закрыть свой шкаф. Успел, успел, успел — барабанило в его груди сердце.
Эктор Рамон — младший брат директора тюрьмы, он же его заместитель по режиму с приставкой «арт» — потряс стриженной наголо головой, как будто в уши ему попала вода. И сделал угловатое умозаключение: сегодня он стал свидетелем того, что ему в корне не понравилось. Арт-директор собирался высказать Рональду Кейну все, что он думает по поводу его взгляда на концепцию относительно песни Майкла Джексона They don’t Care About Us. Эктор невольно сделал жест рукой, как будто искал карандаш, чтобы записать эту заумность. Как бы то ни было и как бы ни называлось, он во время репетиции, за которой по обыкновению наблюдал из окна своего просторного кабинета, не переставал изумляться: какая муха укусила Кейна? Ведь он натурально приковал к ногам заключенных гири! В каком месте он сделал эту запись, в доме, в котором понизили напряжение? Этот ремикс мог подмочить популярность первой и самой успешной версии «Им не до нас», что в целом может отразиться на популярности самого коррекционного учреждения и, соответственно, затронет финансовую сторону. Эктор Рамон представил себе сначала снежный ком, что далось ему с трудом, потом — разматывающийся клубок ниток. Он так увлекся своими мыслями и сравнениями, что не различил в затянувшейся музыкальной паузе окончание репетиции. Спохватившись, директор нажал на клавишу селекторной связи и вызвал к себе дежурного. Низкорослый и смуглый, с длинными руками, тот явился незамедлительно.
— Мне нужен Кейн. Скажи ему, чтобы он поднялся ко мне.
— Слушаюсь.
Эктор вышел вслед за офицером, пересек приемную и толкнул дверь в кабинет старшего брата. Директор тюрьмы сидел перед ворохом бумаг с видом занятого человека: все это ему нужно было прочитать и подписать. Вероятно, он даже не обратил внимания на утреннюю тягомотину, устроенную Кейном. Так что Эктор вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
Саша бросил последний взгляд в зеркало, закрепленное на внутренней стороне дверцы. Ни один мускул на его неузнаваемом лице не дрогнул, когда он услышал:
— Мистер Кейн?
Как будто это отражение в зеркале позвало его по имени.
У Саши не было выбора. Закрыв дверцу шкафа и открывая себя на обозрение, он как будто шагнул на сцену и глянул в переполненный зрителями зал.
— Да?
Он узнал одного из офицеров тюрьмы по имени Луис. Директор подбирал состав из людей с испанскими корнями.
— Эктор Рамон просит вас подняться к нему.
— О’кей, — на полтона понижая голос, отозвался Котик. Он был уверен в том, что этот офицер не сможет отличить голос Кейна от любого другого, схожего по высоте; окраска звучания — темный лес для него. К тому же он по-английски разговаривал с сильным акцентом. — Я приду, как только буду готов. Спасибо.
Этим словом благодарности он отпускал дежурного, словно обязывал его вернуться к своему начальнику с докладом: «Он сейчас придет».
Прошло несколько секунд. «Неужели этот кретин получил указание сопроводить Кейна к арт-директору? Значит, на то есть причина. Веская? А по какой причине шеф вызывает своего хореографа? Сам Кейн об этом ничего не сказал. Забыл? Вряд ли. Скорее всего этот вызов — незапланированный, спонтанный. Спросить бы об этом у самого Кейна. Лишь бы он не очухался в своем ящике».
Котик развернулся, поставил ногу на скамейку и стал завязывать шнурок на ботинке.
Дежурный молча наблюдал за ним. Сколько это могло продлиться? У Саши не было времени. Через несколько минут произойдет смена караула, потеряется одна важная мелочь, одна из карт хрупкого домика, построенного Сергеем Карповым. Подтянув ногу под себя, Саша через мгновение вынес ее в сильном и резком ударе. Луис отлетел к стене и сполз по ней на пол. Из разбитого затылка потек густой ручеек крови. Затащив тело офицера в проход между шкафами, Саша подхватил сумку. Перелистав в голове, все ли он взял, он вышел из гардероба через служебную дверь.
Кейн пришел в себя быстрее, чем надеялся Котик. Тряхнув головой раз, другой, он коснулся рукой прохладной дверцы шкафа… с обратной стороны, и понял, каково заживо погребенному. Но все правильно, так и должно быть, все идет по плану. Беспокойство вызвала лишь закрытая дверца и духота в шкафу. Однако дверца подалась под легким нажимом, оповестив о себе тонким скрипом петель. Следующее касание — к припухшей скуле. У Котика хороший удар… Удара как такового Кейн не помнил, ощутил лишь его последствия: головокружение, боль, потеря времени… Русский ушел. Это чувствовалось по окружившей Кейна тишине. Значит, ушел он недавно. Успел дойти до КПП? Кейн вспомнил комплимент старшего смены: «Вы сегодня в образе». Кейн вылез из шкафа и тупо уставился на тело у своих ног. В первое мгновение ему показалось, что это Саша Котик…
Эктор Рамон наблюдал, ничего не понимая, из окна своего кабинета странную картину: Кейн своей неповторимой походкой шел к КПП. Он сотни раз видел Кейна именно со спины, наблюдая, как проходят репетиции и выступления. У него была походка атлета, которому «жмут» мышцы спины и груди, отчего его руки находились как бы на отлете. Кейн шел к выходу, это вместо того, чтобы идти в обратную сторону! Неужели Луис не успел его предупредить? Вроде бы мелочь, но она досаждала арт-директору не меньше, чем заноза в заднице. Задетый за живое дважды (один не успел, а второй его не замечал), Эктор потянулся к телефону с множеством кнопок, чтобы предупредить старшего смены — не выпускать Кейна. Ему ответил женский голос. Что за черт? Через несколько мгновений Эктор понял свою ошибку: он нажал не на ту кнопку, и на связь вышла его секретарша.
Карпов сидел на водительском кресле «Фольксвагена» и посматривал на часы. Через двадцать, максимум тридцать минут он увидит Сашу. Для него это было так очевидно, как будто он заглянул в хрустальный шар. Он вообще не думал о том, что фактически действовал наудачу в надежде на счастливый исход дела, то есть о риске. Его план строился на высшей форме психики человека — его сознания. Работая над Кейном, фактически вербуя его, он еще раз убедился в своих уникальных способностях. Мысленно он поработал и над безымянным начальником смены пропускного пункта, поставил себя на его место…
