Глава 21
— Ты узнал у своего, кто такой Филофеев?
Этот вопрос Пыря был адресован сидящему на пассажирском сиденье Николаю Владиславовичу.
Несколько минут назад два джипа концессионеров встретились, как и было условлено, напротив входа в ресторан «Ермак». Ситуация полностью вышла из-под контроля, и следить за ходом событий как ранее, спокойно, ни хранитель воровского общака, ни его подельник — директор завода буровой техники — уже не могли. В их власти оставалось лишь уповать на чудо. Но закаленный в криминальных войнах нюх Пыря подсказывал, что дело тухлое. Он уже почти был уверен в том, что груза им не видать. Их «кинули» либо изначально, в Таджикистане, либо в процессе движения «Мерседеса» по территории матушки-Руси. Вся сложность ситуации заключалась в том, что ни Пырь, ни Ник не могли начать официальные разборки с обязательным в таких случаях ведением боевых действий. Арцеулов просто порвет их, как тузик фуфайку, а потом станет разбираться по поводу героина. Бабки, конечно, он вернет, и не такие суммы возвращались, но праздничную музыку по этому поводу ни Пырьев, ни Николай Владиславович уже не услышат. Из более-менее приемлемых версий по факту пропажи груза в голове Пыря родилась одна-единственная версия. Этой версией был туповатый на вид Бабинов. Только трое знали о маршруте движения, и майор был третьим. На Ника, как на не предусмотренную опасность, Марк Михайлович даже не обращал внимания. Жадность Николая Владиславовича никогда не перешагивала через страх и риск. Но вот Бабинов… Он не выходил из головы Пыря.
И еще — Филофеев. Что это за «мистер Икс» из ментовки? Пырь через доверенных лиц, которым он выплачивал зарплату помимо их трудодней в УВД, узнал, что сотрудников полиции с фамилией «Филофеев» на данный момент в кадрах Управления внутренних дел области всего двое. Один из них служил рядовым полицейским в водной полиции при городской плотине, а второй — полковник, преподаватель криминалистики в школе милиции.
Поскольку дурака Бабинова с фамилией могли «кинуть», как последнего фраера, Пырь сначала успокоился, но потом профессиональное недоверие вора ко всякого рода подозрительным вещам взяло верх. Его девизом в жизни было — «пока своими глазами не увидел труп, не верь, что человек умер». По этой и по другим причинам он встречался сейчас с Ником. А обсудить было что.
— Так узнавал или нет?
— Его нет дома. Бывших мусоров о его местонахождении расспрашивать — все равно что ноги у змеи искать.
— А у действующих хоть о чем спроси — ответ один: «Выясняем, в этом направлении ведется работа, уже есть определенные наработки. Конец сообщения». Но ведь я тебя, Николенька, не ради этого просил концы найти. Мне этот бред на хер не нужен. У меня у самого такие данные есть. Правда, выяснилось, что Филофеевых в УВД двое. Один — «водомут», а второй, судя по возрасту, еще Леньку Пантелеева брал. Нескладуха.
— А где же я Копаева тебе найду, если его нет во всех известных мне местах? Он менеджер в строительной компании, у него командировки неделями случаются!
— Не «мне», а «нам»! Чуешь разницу?! Ты бога моли, что Арцеул еще кипеж не поднял насчет «филок»! А нам жить ровно полчаса после того, как он в тему врубится! Или ты думаешь, что я про Николеньку забуду, когда меня в каком-нибудь гараже мочить станут?
Николай Владиславович знал, что не забудет. Поэтому остаток дня посвятил поискам своего приемного сына. Уже около девяти часов вечера он разыскал его по телефону дома и спросил в ходе бестолкового разговора про житие-бытие как бы случайно:
— Слушай, Антон, кем в полиции работает некто Филофеев?..
* * *
В трубке уже давно была тишина, но Антон продолжал молча сидеть, сжимая ее в руке. Все происходило с ним словно во сне. Он смотрел и смотрел на телефон, как будто тот под упрямым взглядом опера мог «сломаться», не выдержать и поведать Копаеву, каким образом могут быть связаны воедино засекреченная информация Эберса о поступлении героина, убийство и его, Копаева, бывший отчим — директор завода.
Он аккуратно положил трубку на рычаг и, сам не зная зачем, полез в карман джинсов. Уже нащупав свернутую вчетверо распечатку телефонных разговоров Бабинова, он извлек ее и развернул.
Деревня Сестрино…
«Зачем ты звонил сегодня в деревню Сестрино, товарищ майор? Справился о здоровье бабушки? Узнал, уродились ли сморчки этим летом? Зацвела ли клубника?».
Копаев набрал номер дежурной части своего отдела, узнал пароль на сегодня и перезвонил в Информационный центр УВД области. Представился именем, которое значилось у оператора в списке находящихся под прикрытием полицейских. Все, что его интересовало, — это адрес, по которому в деревне Сестрино установлен телефон с номером, «засветившимся» в распечатке.
— Это не деревня, — сообщила оператор, пощелкав клавишами на клавиатуре компьютера. — Это дом номер восемь на территории бывших обкомовских дач. Знаете, где это?
— Знаю, — соврал Антон. У него была Аля, которая знала, где эти пресловутые дачи. — Дом номер восемь, говорите?
Следующий звонок был Березиной.
— Аля, прокатиться на сон грядущий не желаешь?
Она ответила, что ей как раз нечего делать, и уложила обратно в холодильник продукты, извлеченные оттуда для приготовления ужина. Да заодно и сообщила, что звонил Суровцев. Дозвониться до Антона он не имел возможности — у менеджера то занято, то трубку не берет. Через час Суровцев приедет.
«Вот и хорошо, — подумал Копаев. — Все в сборе».
Когда приехал таможенник, выяснилось, что «прокатиться» придется отложить.
— Антон, меня «пасут».
— Не ошибаешься?
— Я все-таки опер, — заметил Суровцев. — Пасут двое на серой «Тойоте». Я позвонил Малетину и попросил подъехать в центр. И как только он подъехал, сел в троллейбус и стал кататься по городу. Между нами все время висела эта серая «Тойота».
— Кто такой Малетин?
— Это опер из нашей таможни, — объяснила встревоженная Амалия.
— Дальше, — велел Антон.
— А дальше я вышел из троллейбуса и разбил бутылку с колой о стекло «Тойоты». Оторвался, а Малетин поехал за ними. И в конце концов приехал на СТО.
— Собирайтесь, — коротко распорядился Копаев. — Это важно.
Станцией технического обслуживания оказалась небольшая мастерская, спрятанная в гаражах. Она имела площадь, на которой могли разместиться для ремонта три машины.
Оперативник Управления собственной безопасности под прикрытием — многожанровый актер. Он обязан уметь быть комиком и трагиком. Все зависит от сложившейся обстановки. И сейчас Копаеву необходимо было разговорить двоих молодых людей, находящихся внутри СТО, и опознанных Суровцевым как пассажиры серой «Тойоты».
— Я с тобой пойду, — твердо заявил Суровцев.
— Нет, ты останешься здесь. — Подумав, как обосновать, сказал: — Понимаешь, ты — опер. У тебя чутье, то да се… А здесь нужно иначе работать. В общем, сидите и ждите меня в такси.
