— Тебя здесь ждать — не мед, — уже спокойно возразил Макс. — Менты нагрянут — через эти ограды хрен перескочишь. Стресс как-то надо снимать или нет?
— В присядку пройдись.
«И зачем Старый оставил их здесь одних?» — подумал Бабинов, поднимаясь на второй этаж.
Старый, утонув в кожаном кресле, сидел напротив телевизора. Он смотрел «Новости». В Москву прибыла делегация японских предпринимателей, и это так занимало Старого, что он даже не повернулся в сторону майора.
— Ты деньги им привез? — лишь спросил он.
— Привез. Что, устал?
— А с приморцами вопрос решил?
— Решил. Завтра будут здесь.
— С деньгами?
— Да что с тобой происходит?! — удивился Бабинов.
Вместо ответа тот, кого называли Старым, встал и, глубоко вздохнув, уставился на партнера.
— Мы не выберемся отсюда, — спустя некоторое время произнес он. — Я знаю — не выберемся.
Бабинов испугался. Еще минуту назад он испытывал радость из-за удачного хода запланированного дела. Но это было минуту назад. Сейчас он с ужасом смотрел в глаза Старого и чувствовал, как лицо теряет естественные краски. В глазах собеседника была пустота. Это уже не тот уверенный в себе еще молодой человек, а придавленный жизнью старик. Старый…
— Возьми себя в руки, — попытался успокоить скорее себя, чем друга, Бабинов. — Дело уже сделано, все позади! Сейчас все в наших руках.
Старый усмехнулся:
— Может быть. А возможно, все только начинается…
Бабинов прошел к журнальному столику и поискал глазами бутылку. Обычно здесь всегда стояла бутылка коньяка. Помог Старый.
— Коньяк ищешь? Не ищи. Я его выпил. Вон там, в шкафу, возьми. Там еще есть одна…
Майор с изумлением покосился на подельника.
— Спросишь, как я разрешил этим чуханам «махорку» курить? А мне все равно! Пусть курят. Я пью, а они — курят…
Сейчас уже было видно, что он захмелел. Бабинов решил не волновать море и дождаться утра. Его рабочий день закончен, а впереди три выходных дня. Это он отметил даже в своем ежедневнике еще несколько дней назад. А вообще, ежедневник — совершенно ненужная вещь. Лишняя информация для тех, кто любит совать нос в чужие дела… Если что-то запланировал всерьез, а не ради понта, ты и так этого не забудешь!
Коньяк на самом деле был восхитителен. За разговором опустели еще две бутылки. А в перерывах между рюмками, накрытыми лимонными дольками, Бабинов несколько раз спускался проверить бывших подчиненных, продолжавших нести охранную службу внутри охраняемого и без их помощи комплекса. Частные охранники то и дело прохаживались мимо, всем своим видом демонстрируя неприступность. Им и в голову не приходило то, что эти трое и еще один, который оставался наверху и даже не показывался на улицу, могли перебить все их предприятие за полминуты. Но сейчас троим, спокойным на первый взгляд молодым людям было не до локальных конфликтов. Они выполняли роль сторожей при необычном грузе — двадцати восьми килограммах белого смертоносного порошка…
Глава 22
Антон посмотрел на спящую девушку. Она полулежала на сиденье, повернув к нему голову. Черные, уложенные ранее в изящную прическу волосы сейчас сбились и спадали ей на лицо. Приоткрытый рот, беззащитное выражение лица и подрагивающая во сне рука выглядели настолько по-домашнему и нелепо в этой обстановке, что Копаев улыбнулся. Осторожно подтянув к себе с заднего сиденья куртку, он накрыл ею Амалию и, стараясь не издать ни звука, выбрался на улицу. Прохлада ночи приятно разлилась по всему телу, забираясь под складки одежды.
Этот день никак не мог закончиться. Казалось, он будет длиться вечно. За этот короткий отрезок времени случилось столько событий, что хватило бы на год. Копаев понимал, что бы он ни придумал, что бы ни совершил, случившегося уже никогда не исправить. Но если бы на поиск убийцы Эберса потребовалось истратить остаток жизни, он бы сделал это, не задумываясь. Им двигало не чувство мести, а желание завершить начатое. Человек, убивший его друга, должен ответить за это, но судить его и выносить ему приговор Антон не мог.
Сейчас, когда минули годы после гибели матери, он уже по-иному относился к возмездию. Карать должен закон. Его дело — искать. Он не плодил праведников, а потому не должен был и карать злодеев. Не старайся быть богом, и тебя никто не сгонит с Олимпа. Скольких подонков ты так еще и не нашел, Копаев? Разве ты — бог?.. А эта девчонка, спящая в машине, разве она с тобой затем, чтобы ты вернул ей Эберса? Нет. Она тоже знает, что ты — не бог. Она просто верит в твою силу и в то, что ты найдешь убийцу быстрее, чем тот успеет замолить свои грехи.
Час назад Амалия отдала Антону свой мобильный телефон. Точнее, не свой, а служебный. Начальник отдела Самойлов в отпуске, его заместителя Эберса нет в живых. Березина осталась за старшего, и ей, как по наследству, передалась должность старшего. И теперь Копаев чувствовал хрупкий пластиковый корпус через тонкую ткань джинсовой рубашки. Все необходимые разговоры по нему были уже завершены. Последний звонок?.. Он его сделает позже…
Он неслышно пробрался сквозь кусты шиповника к ограде обкомовских дач и прислушался. Где-то рядом, в одном из домов, звучала музыка и были различимы выкрики гуляющих людей. Чтобы меньше времени находиться на глазах охраны внутри территории, Копаев еще засветло обошел кругом городок в поисках дома номер восемь. Он стоял почти рядом с оградой, поэтому если повезет, то удастся сразу проникнуть в дом, не «светясь» перед охранниками.
Скорее всего, Антон переоценил свои способности и слегка недооценил чужие, так как, едва его ноги коснулись земли после преодоления забора, в затылок сотрудника УСБ уперся ствол ружья.
— Опоздал к началу торжества? — раздался голос за спиной.
— А ты кто — тамада?
— Повернись.
Антон развернулся. Перед ним стоял паренек лет двадцати двух в черной, как у могильщика, форме. Обычно в таком обмундировании выезжает на свои бесчеловечные мероприятия для оскорбления криминальных авторитетов СОБР. Но здесь полицией и не пахло.
Пару секунд Антон и охранник изучали друг друга. Оба были спокойны. Первый не волновался из-за того, что ему некуда бежать и придется надеяться исключительно на экспромт, а второй — по причине владения помповым ружьем. Если нахождение на левой стороне груди охранника бирки с названием предприятия можно оправдать, то присутствие справа бирки с группой крови казалось странным. Может, это частное охранное предприятие участвует в локальных конфликтах? Или парень — донор? Антону стало смешно.
— Чего ты щеришься? — окрысился охранник. — Ты кто такой?
Долго объяснять. Даже если убедить, что ты полицейский, хотя и не из районного отдела, то его, естественно, отпустят. Но тогда утром в этом доме уже не найти ни героина — а в его присутствии Антон не сомневался, — ни владельцев отравы. Оставалось только одно, правда, тоже не совсем законное: врезать «донору» прямым правым в место соединения носа с бровями и скрыться до утра в машине. Поняв, зачем у охранника на груди бирка с группой крови, опер чуть не расхохотался.
