— И ваши сотрудники сделали всё возможное для того, чтобы угроза не стала явью?
Джексон смерил Фокса тяжёлым взглядом.
— Мы не убивали Криса Фокса.
— Почему вы так в этом уверены?
— Парень разбился на мотоцикле, трагическая случайность, не более. Так что если это всё, что вы хотели узнать…
— Нет, не всё.
— Тогда что?
— Мне не нравится, когда людям сходит с рук убийство человека.
— Ну, по крайней мере в этом мы с вами солидарны. — Джексон немного помолчал. — Что вам сказала начальник полиции вчера вечером?
— Ничего, что она хотела бы донести до вашего сведения. Или она предупредила бы меня.
— Её брат зол на вас как собака.
— Ничего. Как-нибудь переживу.
Джексон опустил глаза и уставился на носки собственных ботинок.
— Он ведь выглядит вполне нормальным, правда?
— Кто?
Джексон повёл рукой в сторону коридора.
— Они всегда производят впечатление «вполне нормальных». Просто какие-то слишком уж зацикленные, что ли…
— Зацикленные? И на чём же они зациклены?
Джексон мог только пожать плечами в ответ.
— А что с ним случилось? — спросил Фокс. — Я имею в виду заплывший глаз.
— Сам себе дал в глаз. Чтобы когда фотография с его рожей наконец попадёт в СМИ, всё выглядело бы так, будто сотрудники полиции применяли к нему методы физического воздействия. — Он снова поднял глаза на Фокса. — Не беспокойтесь — ваш департамент уже уведомлен, заявления приняты.
— Тогда всё в порядке.
— Ваш брат Крис… Мы держали его под колпаком. Однако ничего серьёзного. Он не представлял для нас реальной угрозы.
— Кто же тогда представлял для вас реальную угрозу? Вернал? Дональд Макайвер? Или кто-то из рядовых? Соколиный Глаз, например?
— А кто такой Соколиный Глаз, если без церемоний?
— Неужели вы никогда раньше не слыхали о нём? — Фокс с недоверием наблюдал за тем, как Джексон качает головой. — Тогда советую вам ещё раз наведаться в ваши архивы.
— Проще спросить об этом вас.
— Я понятия не имею, кто он.
— Едва ли теперь это имеет значение, — сказал Джексон. — Кем бы он ни был, если он представлял реальную угрозу, мы брали его в разработку.
Фокс возмущённо посмотрел на него.
— Я желаю поговорить с теми, кто преследовал Вернала в тот вечер, когда он погиб.
— Это исключено.
— Так постарайтесь — если хотите, чтобы я от вас отцепился.
— Они скажут вам то же, что уже не раз говорил вам я — они не имеют никакого отношения к его смерти.
— Мне необходимо услышать это из их уст.
— Зачем?
— Так надо.
Казалось, Джексон некоторое время обдумывал его слова, но потом всё равно решительно покачал головой.
— Это не аргумент, инспектор, — сказал он и отворил дверь, давая ему понять, что пора уходить.
— Мой дом ограбили, — сообщил ему Фокс. — Вы не боитесь, что лет этак через двадцать кто-нибудь наведается в ваши бесценные архивы и найдёт там упоминание об этом инциденте?
— В наши дни подобное случается каждый день.
— С этим не поспоришь, — признал Фокс.
Они возвращались по коридору, минуя допросные и охранников у дверей.
— Надеюсь, ваш отец в скором времени пойдёт на поправку, — сказал Джексон, когда Фокс возвращал администратору свой пропуск.
— Благодарю вас.
На прощание Джексон протянул Фоксу руку:
— Помните, как бы там ни было, мы с вами на одной стороне, — подчеркнул он. — Прошу вас, не забывайте об этом.
— Когда вы собираетесь возвращаться домой?
— Завтра или послезавтра. Но если я вам понадоблюсь, вы знаете, где меня найти.
— По правде говоря, — сказал Фокс, — я искренне надеюсь, что больше никогда не увижу вас.
В тот же вечер, в восемь часов, Фокс сидел в больнице у постели отца. Джуд убедили поехать домой и немного поспать. Митч тоже спал. По дороге Фокс заехал в «Лодер Лодж», чтобы забрать кое-какие мелочи, но в результате привёз только коробку из-под обуви с семейными фотографиями. Он просмотрел все до одной, мысленно задаваясь вопросом, какую историю они хотят ему поведать. Обыкновенная семья двадцатого столетия, ничем не отличающаяся от прочих. Крыша над головой и обед на столе. Поездки к морю и рождественские утра. А вот и он, Малькольм в своей любимой футболке — волосы чуть длиннее, чем одобрил бы отец, — нетерпеливо срывает упаковочную обёртку с подарочной коробки. Вот Джуд красуется вместе с матерью в театральном зале. Наверняка это был какой-нибудь мюзикл — к ним у матери была особенная страсть. В такие вечера отец и сын неизменно оставались дома, предпочитая смотреть по телевизору сериалы о буднях американских полицейских.
Снова Бернтайленд, Крис Фокс с малышкой Джуд на плечах. А вот ещё одна, где он с гордостью демонстрирует свой мотоцикл. В одной руке — тряпка для наведения глянца. Радикал… Ярый пикетчик… Возмутитель спокойствия… Жаль, что мне не довелось застать его, подумал Фокс. Если бы отец бодрствовал, он, быть может, и попытался бы задать ему несколько вопросов. Дыхание старика было прерывистым. Время от времени он, казалось, начинал задыхаться, несколько раз покашливал, но не просыпался. Малькольму показалось, что его щёки совсем ввалились. Его по-прежнему кормили через капельницу. Когда он был в сознании, он не смог самостоятельно проглотить пищу. Фокс старался не смотреть на трубку катетера, которая, извиваясь змеёй, тянулась из-под простыни к мешку, висящему на металлической спинке кровати.
Он хотел сказать отцу: то, чем я занимаюсь, это тоже нормальная полицейская работа. Хорошо это или плохо, но это моя работа…
Его телефон завибрировал. Фокс взглянул на экран. Номер звонившего абонента не определился. Фокс встал и, шагая мимо поста дежурной медсестры в сторону коридора, ответил:
— Алло?
— Это Малькольм Фокс? — Звонивший явно был чем-то раздражён.
— Да.
— Мне передали, что я должен о чём-то с вами поговорить.
— О…
В трубке откашлялись; Фокс подумал, что его собеседнику хорошо за шестьдесят.
— В тот вечер я был там. Мне передали, что вам позарез необходимо услышать подробности.
— Фрэнсис Вернал? — Фокс остановился как вкопанный. — Вы в тот вечер пасли его?
— Что? Да, мы его пасли.
— Извините, но я вынужден вам перезвонить. Позвольте, я запишу ваш номер…
