— Выкладывайте.
— Я желал бы поговорить с Имоджен Вернал.
— Это невозможно, — оборвал его Мангольд, решительно взмахнув рукой. — Что ещё?
— Если я с ней не увижусь, я оставлю эти две ваши папки на выходе у секретаря и вы больше никогда обо мне не услышите.
Мангольд посмотрел на Фокса тяжёлым взглядом, выпятив нижнюю губу.
— А по какой, собственно, причине вы так рвётесь её увидеть? — спросил он.
— А по какой, собственно, причине вы так рьяно её оберегаете?
— Я уже говорил вам: она очень больна. А я не хочу, чтобы ей стало ещё хуже. — Мангольд помолчал. — Второй вопрос, — скомандовал он, выуживая из кармана большой носовой платок.
— Не раньше, чем мы разберёмся с первым.
— Уже разобрались, — отрезал Мангольд, отирая рот носовым платком.
Фокс решился попытаться объяснить:
— Я хочу, чтобы она вспомнила, хочу послушать, как она говорит о муже.
— Всё, что вы хотите знать о Фрэнсисе, вам могу рассказать я!
— И тем не менее вы не были за ним замужем.
— Я знал его так же хорошо, как Имоджен.
Фокс не стал утруждать себя ответом; вместо этого он обозначил второй вопрос.
— Все эти полувоенные группировки восьмидесятых — Шотландская республиканско-социалистическая лига, Шотландская национально-республиканская армия, спецподразделение «Чёрная жатва»… Я забыл, как там называлась гаэльская…
— Siol Nan Gaedtheal.
— Вот именно.
— То есть «Гаэльские семена».
— Насколько Вернал был близок к ним? Мне известно лишь то, что я читал.
— Здесь Имоджен ничем не сможет вам помочь. Ни один из этих слухов не достигал её ушей.
— Но до вас они доходили?
— Разумеется.
— И вы в них верили?
— Я периодически спрашивал об этом Фрэнсиса. Но всякий раз он одним взглядом отметал все намёки.
— Но всё-таки… Как вы думаете?
Мангольд отхлебнул кофе, обдумывая ответ.
— Вы хотите спросить, принимал ли он активное участие в их деятельности? Нет, сомневаюсь. Но он мог помогать им иными средствами.
— Юридические консультации?
— Возможно.
— Что-то ещё?
— Мало было собрать средства, в коих они, разумеется, нуждались, — надо было суметь их сохранить. Фрэнк наверняка знал, как это грамотно сделать.
Фокс кивнул.
— Выходит, он был их банкиром?
— У меня нет ни единого доказательства.
— Мог ли он хранить деньги при себе?
Мангольд только пожал плечами в ответ.
— О каких суммах может идти речь?
— Тысячи фунтов, — предположил Мангольд. — В начале восьмидесятых произошло несколько крупных банковских ограблений плюс несколько вооружённых налётов на машины инкассаторов.
— И в этом были замешаны члены Шотландской национально-освободительной армии?
— Да; по крайней мере в то время так считалось.
— Все те годы, что вы работали вместе с ним, вас ничего не смущало? Подозрительные посетители, совещания за запертыми дверьми, странные телефонные звонки…
— Странностей у него было не больше, чем у других адвокатов, — отвечал Мангольд с кривой усмешкой. Он задумчиво уставился на дно чашки. — Мне и вправду пора завязывать с алкоголем за обедом. А то потом всё из рук валится. — Он поднял глаза и посмотрел на Фокса. — Мы с вами закончили, инспектор?
— Не совсем. Вы когда-нибудь слышали от него конкретные имена?
— Имена?
— Имена членов различных группировок.
— Полагаю, британской разведке известно больше, чем мне.
— Но сейчас никого из разведки здесь нет…
Мангольд не стал спорить и, наморщив лоб, углубился в размышления.
— Нет, я никогда не слышал от него ни одного имени, — заключил наконец он.
— И вам никогда не казалось, что кто-то из друзей Вернала, как бы это сказать, немного ему не подходит?
— Мы по роду своей деятельности всяких повидали, инспектор. Бывало, после двух-трёх пивных оказываешься в компании бомжей и отпетых головорезов. Никогда не знаешь, проснёшься ли ты поутру с наколкой или какой-нибудь заразой — или не проснёшься вообще.
Фокс выдавил из себя улыбку, потому что почувствовал, что Мангольд именно на это рассчитывал.
— Каковы ваши собственные политические взгляды, мистер Мангольд?
— Теперь я юнионист…
— А тогда?
— В общем и целом тогда тоже.
— Уму непостижимо, как вы при этом могли водить дружбу с махровым националистом. — Фокс немного помолчал, собираясь с мыслями. — Или именно здесь на сцене появляется миссис Вернал?
— Я бы предпочёл, чтобы она вообще не появлялась, — едва слышно произнёс Мангольд.
— Но иначе невозможно, — настаивал Фокс, отчего-то тоже понизив голос. Мангольд вдруг показался ему усталым и беспомощным. Он безвольно поднял руки, словно сдаваясь, а потом со стуком уронил их на стол.
— Посмотрим. Может, я и смогу что-нибудь сделать. — Он помолчал, уставившись на дно чашки. — Пожалуй, выпью я ещё кофе.
— Благодарю вас за то, что уделили мне время. — Фокс начал подниматься из-за стола. — Но помните: это вы ко мне обратились, а не я к вам.
— Да уж… — протянул Мангольд. Судя по его тону, он уже жалел, что ввязался во всё это.
— Да, тут вот ещё что…
Мангольд уже поднялся из-за стола и теперь стоял лицом к лицу с Фоксом.
— Алан Картер когда-нибудь говорил вам о машине?
Ему показалось, что Мангольд немного смешался.
— О какой машине?
— О «вольво» Фрэнсиса Вернала.
— Нет, не припоминаю — а почему вы спрашиваете?
— Так, просто, — пожал плечами Фокс. — Но про себя подумал: «Интересно, что ещё он от тебя скрывал… И почему?»
Мангольд остался в комнате — Фокс настоял на том, что сам найдёт выход. Он остановился у стойки секретаря. Девушка подняла голову и приветливо улыбнулась.
— Марианна, не так ли? — осведомился Фокс. В ответ она кивнула и снова улыбнулась. — Вы позволите мне задать вам один вопрос? Я то и дело порываюсь спросить об этом Мангольда, но почему-то всё время забываю…
— Да?
— Название фирмы — «Мангольд и Бэйн»: этот Бэйн существует?
— Раньше она называлась «Вернал и Мангольд», — пояснила она.
