Дама поняла, что этот гражданин с крепкими плечами, обтянутыми кожаным пиджаком, иронизирует и ерничает, возмущенно фыркнула и отвернулась.
Представление тем временем шло своим чередом. Тигры и львы, повинуясь дрессировщику, одетому в яркий костюм, напоминающий старинный гусарский мундир, послушно выполняли все его приказания. Они прыгали через обруч, катались на карусели, держали в зубах деревянные кольца. К ним крепились качели, на которых дрессировщик качался вместе с одним из львов.
Но в какой-то момент приятели почувствовали, что поведение одного тигра изменилось. Он все чаще огрызался и отказывался выполнять команды, угрожающе рычал и всем своим видом давал понять, что очень раздражен и недоволен происходящим. Как видно, именно поэтому дрессировщик поспешил закончить выступление и отправил своих опасных артистов с арены в зверинец.
Казалось бы, все закончилось вполне благополучно, однако в самый последний миг произошло нечто неожиданное. Когда непослушный тигр, щерясь и огрызаясь, неохотно отступал последним в сетчатый коридор, где-то в центре зала раздался громкий хлопок. Гуров оглянулся и увидел гогочущую компанию юнцов, скорее всего из числа так называемой золотой молодежи. Один из них бросил в проход петарду. Взоры всех зрителей зала также обратились в сторону хулиганистых недоумков, донельзя довольных своей проделкой.
Тигр в момент хлопка резко дернулся, издал угрожающий рев, обернулся и свирепо набросился на дрессировщика. Одним ударом лапы хищник обрушил его на арену, вцепился зубами в руку у самого плеча и, как видно, прокусил ее насквозь. Мужчина вскрикнул от боли и, судя по всему, потерял сознание. Из разорванной артерии хлынула кровь. В зале раздались испуганные крики и даже вопли. Все решали доли секунды.
Гуров вскочил, выхватил из подмышечной кобуры пистолет, навел ствол на зверя и нажал на спуск. Стас тоже сунул руку за пазуху и поднялся, но Лев его опередил. Грянул выстрел, раскатившийся эхом под высоким куполом цирка.
Тигр на мгновение замер, выпустил свою жертву и судорожно дернулся. Через секунду он тяжело рухнул наземь, подергиваясь и агонизируя. На арену тут же выбежали униформисты и спешно унесли дрессировщика, истекающего кровью. Четверо рослых мужчин в рабочей спецодежде взяли тяжеленную кошку за лапы, с трудом подняли и унесли. Голова тигра волочилась по полу. Из простреленного глаза каплями стекала вязкая венозная кровь.
Дама бальзаковского возраста стиснула руки на груди и смотрела на происходящее расширившимися от ужаса глазами. Она покачала головой и даже не проговорила, а простонала:
– Какой ужас!
Крячко быстро взглянул в ее сторону и уверенно проговорил:
– Успокойтесь, ничего страшного… Я думаю, все обойдется. Его обязательно спасут.
Та еще шире раскрыла глаза, повернулась к Стасу, поглядела на него как на инопланетянина из «Чужих» и с расстановкой отчеканила:
– Нет, его уже не спасут!
Только тут до Станислава дошло, что сердобольная тетка тужит не по человеку, пострадавшему от клыков хищника, а по тигру, убитому Гуровым. Его указательный палец непроизвольно дернулся к виску, чтобы изобразить общеизвестный жест, призывающий подкрутить в мозгах шурупы, но Стас вовремя спохватился и всего лишь почесал кончик уха. Откуда-то сбоку к операм подбежал вконец расстроенный и обескураженный директор цирка. Пожимая плечами и горемычно вздыхая, он схватил руку Льва Ивановича и размашисто ее потряс.
– Спасибо вам огромнейшее! – с чувством сказал он, не выпуская ладони Гурова. – Вы уже второй раз выручаете нас в трудной ситуации. Если бы дрессировщик погиб, то даже не знаю, что тогда было бы с нами. Комиссиями заездили бы до полного абзаца. Чем мы могли бы вас отблагодарить? Может быть, еще месячный абонемент?
– Нет-нет, спасибо! – Лев Иванович отрицательно мотнул головой. – Если честно, то мы и сегодня-то едва смогли прийти, лишь кое-как выкроили время из рабочего графика. В данном случае мы были как бы на работе и поэтому лишь выполнили свои служебные обязанности.
Тетка бальзаковского возраста уже направилась было вслед за прочими зрителями, начавшими покидать цирк. До представления ли, если случилось такое?!
Но она услышала последние слова Гурова, дернулась, обернулась и с возмущенным ехидством уточнила:
– Свои служебные обязанности вы видите в том, чтобы убивать благородных, прекрасных, ни в чем не повинных животных?
Лев Иванович окинул ее понимающим, но саркастичным взглядом и спокойно ответил на этот выпад:
– В мои служебные обязанности входит спасение жизни людей, оказавшихся в трудной ситуации. Я понял вашу позицию и вот что хотел бы сказать по этому поводу. Минувшей зимой прямо во дворе многоэтажки стая бродячих собак растерзала пятилетнего мальчика. Так вот, как потом стало известно, эти собаки вокруг дома обосновались не случайно. Их постоянно прикармливала некая престарелая гражданка. Что самое характерное, она видела момент нападения собак на ребенка, но не пошевелила и пальцем, чтобы его спасти. Более того, бабулька с улыбкой наблюдала за тем, как ее любимцы рвали на части ни в чем не повинного малыша. Наверное, она тоже по-своему добрый человек. Только доброта эта очень уж уродливая и страшная. Как вы думаете? – Сыщик улыбнулся, с оттенком сожаления глядя на дамочку, побагровевшую от негодования.
Она ничего не ответила, посмотрела на оперов так, будто хотела испепелить их, и зашагала прочь.
Следующим утром Гуров, как и обычно, вошел в свой кабинет и уже с порога услышал требовательную трель телефона внутренней связи.
Подняв трубку, он узнал голос Орлова:
– Лева, привет! Стас еще не появился? Ну, это и неудивительно. Для него долго дрыхнуть дело обычное. Зайди ко мне…
По интонации своего начальника и приятеля Гуров сразу почувствовал, что у того целый ворох всевозможных новостей, к тому же не самых приятных. Скорее даже наоборот. Он прошел через приемную, поздоровался с Верочкой, секретаршей генерала Орлова, и не мог не заметить ее сочувственного взгляда.
«Неладно что-то в датским королевстве… – сама собой в памяти Гурова всплыла фраза, которую имела обыкновение повторять Мария, его жена. – Хотелось бы знать, кто и какую гадость нам преподнес на сей раз».
Петр Орлов сидел за своим рабочим столом и копался в ворохе бумаг.
Он пожал Гурову руку, указал на кресло напротив и со значением в голосе обронил:
– Утро начинается с рассвета, а наш рабочий день – с раздачи пряников.
– Ну да. – Гуров охотно подхватил его мысль и усмехнулся. – В полном соответствии с законом бутерброда, который гарантированно падает на пол маслом вниз, а мы – на ровном месте, да еще и мордой об асфальт. Ну, выкладывай, не томи. Что за пряники ты припас по мою душу?
Петр достал из кожаной папки для бумаг какую-то газету и подал ее Льву:
– Вот, посмотри. Это издание неких ультразеленых радикалов, где описывается твоя, как там сказано, расправа с беззащитным животным.
