«Метко стреляет, зараза!» – не мог не отметить Лев Иванович.
Он перебросил пистолет в левую руку и выпустил несколько пуль подряд в ту сторону, откуда велся огонь. Как видно, чужака эти выстрелы напугали, поскольку с чердака донесся удаляющийся топот.
Гуров побежал следом. Вскоре он увидел, как к лесенке, ведущей к выходу на крышу, откуда падал рассеянный свет, метнулась большая неуклюжая тень. Сыщик вскинул руку и трижды выстрелил. Раздался болезненный вскрик, что-то тяжелое упало на пол. Неизвестный тип одним махом взбежал к двери и загромыхал ногами по кровельному железу.
«Есть! Зацепил гада!», – мысленно констатировал Гуров, продолжая преследование.
Подбежав к лестнице, он краем глаза успел заметить пистолет, лежащий на полу. Это была современная модификация «браунинга». Пятна крови тянулись вверх по ступенькам.
Не задерживаясь ни на секунду, Лев Иванович выпрыгнул на довольно крутой склон крыши и увидел убегающего человека в белом халате, который то и дело испуганно оглядывался, держась за кровоточащее правое предплечье.
Гуров жестко приказал:
– Стоять! Не двигаться! Вам бежать некуда!
Мужчина, тяжело дыша, остановился, медленно обернулся и взглянул на своего преследователя. Его неправильное бугристое лицо, изъеденное оспинами давнего фурункулеза и изрезанное шрамами, скорее всего, следами давней травмы, было искажено страхом и ненавистью. Он сгорбился и наблюдал за тем, как к нему подходил Гуров.
Почувствовав, что тот сейчас может совершить нечто непредсказуемое, сыщик обыденным деловитым тоном проговорил:
– Все нормально! Спокойно, без глупостей! Руку вам сейчас перевяжут. Вы меня слышите?
Но тот, ощерив зубы, смотрел на него как на своего самого заклятого врага.
Остановившись, Гуров уже почти приятельски поинтересовался:
– Вас как зовут?
Мужчина неожиданно выпучил глаза, отчего-то помутневшие, налившиеся безумием, и пронзительно выпалил:
– Мое имя – смерть!
Он тут же стремглав бросился вниз головой, прокатился кубарем по склону крыши и с душераздирающим воплем исчез за ее краем. Через мгновение снизу донесся глухой удар, словно на землю кто-то сбросил мешок мокрых тряпок. Тут же послышались испуганные женские голоса, топот множества ног.
Лев Иванович быстро спустился вниз и увидел, как санитары уже укладывают на носилки недвижимое тело. Лицо мужчины было залито кровью, сочащейся из проломленного темени. Рубашка на груди была разорвана, в прорехе виднелось что-то синеватое. Гуров наклонился, быстро расстегнул рубашку и увидел на груди покойника мастерски сработанную татуировку – лик демона с оскаленной пастью. Глаза, исполненные лютой ненависти, и острые драконьи зубы не могли не вызвать внутреннего содрогания.
Санитары, с любопытством наблюдавшие за Гуровым, тоже посмотрели на татуировку.
Один из них помотал головой и удивленно обронил:
– Ну и страшилище! Жуть!..
Гуров вызвал по телефону опергруппу, объяснил суть происшедшего в больнице и отправился в Прибрежный райотдел. Коллеги взялись подбросить туда столичное светило. Глядя из окна служебной машины на оживленную суету городских улиц, Лев Иванович осмысливал только что случившееся. Он вдруг подумал, что было бы неплохо проверить на предмет наличия подобного тату и подполковника Гелина. Да, у него на шее не обнаружилось символа сатанистов, но, может быть, только потому, что он изображен в другом месте?
Стас Крячко прибыл на Тихоновскую, двадцать, и увидел перед собой длинную пятиэтажку, построенную буквой «Г». Он заметил на лавочке компанию пенсионерок, приглядывающих за своими внуками, и сразу же направился к ним. Адресовав насторожившимся теткам, которые примолкли при виде крепкого незнакомца в кожанке, свою самую обаятельную улыбку, он поздоровался и похвалил антураж двора. Тот и в самом деле заслуживал высокой оценки. В отличие от иных, замусоренных и убогих, этот двор оказался благоустроенным и цивильным. Здесь зеленели березы и ели, ярко цвели клумбы.
Все еще подозрительно глядя на незваного гостя, тетки пояснили, что в их доме народ подобрался правильный, работящий. Это и позволило сделать двор таким красивым.
– А вы-то по какому делу к нам? – поинтересовалась крупная дама за семьдесят, судя по осанке, здесь самая авторитетная.
– Да вот, приехал из Москвы. – Стас жизнерадостно улыбнулся. – Хочу установить побратимские связи с вашими байкерами. Ну, любителями мотоциклов. Мне сказали, что в двадцатом доме живет один такой парень. Как бы мне его найти?
– Из Москвы? – Тетки окинули Станислава удивленными взглядами. – Надо же! А что вы мотоциклетчик – видно сразу. Куртка в точности такая, как у нашего Женьки Гордеева. Только что заклепок поменьше. Да цепи не болтаются.
– Его зовут Евгений Гордеев? – обрадовался Крячко. – Вот он-то мне и нужен.
Перебивая друг друга, пенсионерки пояснили, что Женьки сейчас дома нет, он на работе, в своем банке. Как оказалось, это совсем недалеко, через два квартала, на бульваре. Банк называется «Волжский дивиденд».
Стас поблагодарил своих собеседниц, откланялся и зашагал по проулку между домов в сторону бульвара. Минут через пятнадцать он вышел на оживленную улицу, середину которой занимала зеленая зона, засаженная липами и каштанами.
Крячко, как ему и порекомендовали словоохотливые тетки, свернул вправо. Вскоре он увидел перед собой трехэтажное здание, блестящее тонированным стеклом, полированным металлом и гранитом. Над входом висела роскошная вывеска, извещавшая о том, что это и есть банк «Волжский дивиденд». Через автоматические раздвижные двери то и дело проходили не бедного вида люди обоего пола, одни из которых на ходу просматривали какие-то бумаги, другие о чем-то говорили по телефону.
Войдя в просторный холл, где навели гламур какие-то авангардистские дизайнеры, Стас увидел перед собой двух рослых парней в корпоративной униформе полувоенного образца. Подойдя к ним, он поинтересовался, нельзя ли увидеть Евгения Гордеева. Плотный хлопец с рыжеватым чубом смерил его удивленным взглядом и сдержанно уведомил, что он и есть этот самый Гордеев.
– А вы по какому вопросу? – недоуменно поинтересовался он.
– Дело очень важное, касающееся лично вас. Мы могли бы поговорить тет-а-тет? – Ввернув французское словцо, Крячко указал взглядом на входные двери.
Охранник вопросительно посмотрел на своего напарника.
Тот пожал плечами и согласился:
– Ну давай, отойди на пару минут. Только не больше. Сам знаешь, у нас тут порядки очень строгие.
На крыльце Станислав показал Гордееву свое служебное удостоверение.
Тот, донельзя удивленный, растерянно спросил:
– Ко мне есть какие-то претензии?
– Нет, молодой человек, к тебе претензий никаких. – Крячко сунул документ в карман и сочувственно взглянул на своего собеседника. – Речь идет о том, чтобы ты не погиб до завтрашнего утра и продолжал жить дальше.
