- Не бойся, тебе не придется делать что-то, что противоречило бы нашим законам. Я верный слега Великого Жреца и хочу, чтобы ты был таким же. Если будешь слушаться меня, то очень скоро завоюешь всеобщее уважение, и ни кому в голову не придет обвинять тебя в чем-то. Пока что об уликах против тебя знаю только я... и еще несколько людей, которым я смогу заткнуть рот. Но се это до тех пор, пока ты милый, послушный и верный.
Зачем мне объяснять все это?! Не такой уж я тупой, чтобы не понимать.
- Да, - сказал я Кривому, - Я все буду делать, как ты скажешь.
И Кривой удовлетворенно похлопал меня по щеке.
Он повел меня по тоннелю, уже не спрашивая, готов ли я и не пытаясь что-то объяснять. Теперь он в этом не нуждается.
Я шел за ним, след в след, мы петляли по тоннелям, пробирались заброшенными коллекторами и переходами вообще непонятного назначения ( Таких переходов, скажу вам честно, под землей большое количество. Люди сверху делают очень много всего, что потом становится неизвестного назначения.). Мы шли под кирпичными сводами арок времен Ивана Грозного, который, вроде как, и начал-то строительство подземного города под Москвой, и я чувствовал, что постепенно мы спускаемся все ниже и ниже.
Я определил это не по количеству влаги на стенах и под ногами - мокро может быть и у самое поверхности земли, а по тем неотъемлемым признакам, которые могут быть понятными только людям, многократно спускавшимся в подземелье. Без всяких измерительных приборов я могу определить с почти предельной точностью на какой глубине нахожусь - по тому, как кровь стучит в висках, - чем чаще пульс, тем больше глубина.
И еще на большой глубине от пола исходит теплый серный запах. Раньше, когда я чувствовал его всегда поворачивал обратно , еще не хватало бы потерять сознание от недостатка кислорода, но теперь... теперь я не принадлежу себе.
На полу лежала вековая черная земля со щебнем, она уже начала кристаллизироваться, и нога увязала, как в мягкое податливое тесто, от нее оставался точный глубокий след.
Здесь не то, что в тоннеле метро или в канализации, там можно обходиться без света - не везде, конечно, но в большинстве мест - там можно, в конце концов, выбраться куда-то просто на ощупь, держась за трубы или провода. Но здесь без фонаря точно обойтись нельзя было. Здесь мертвая темнота, от которой больно глазам, и имей даже хоть кошачье зрение - не увидишь ничего.
Конечно, у Кривого был фонарь. Мощный геологический фонарь, свет от которого как прожектор освещал нам дорогу на много метров вперед.
Я давно знал про этот ход в царство Баал-Зеббула, но никогда не углублялся в него так далеко. Не за чем было.
Впрочем, про этот ход знают все, по нему всегда проповедники ходят, и люди спускаются в день ежегодного жертвоприношения.
Я знаю еще несколько ходов, уже не на столько хорошо известных, некоторые из них выходят прямо на поверхность земли, минуя метро и канализацию, причем выходят они в таких местах, где ни ходит никто - в самых глухих местах лесочков и парков, на заброшенных стройках, один, я знаю, выходит к отстойнику, один - тот самый, откуда вытаскивали человека, которого убили потом - к коллектору. К самому страшному коллектору в Москве, основному, идущему прямой наводкой на станцию аэрации в Люберцы. Представьте себе железобетонную трубу, диаметром в пять метров, с бурным потоком несущимися по ней нечистотами... Представьте себе человеческое тело, пущенное в такой поток. Что с ним станется?
То, как в коллектор кидали людей, мне приходилось наблюдать неоднократно. Только избранных колют какой-то гадостью перед этим, простых бомжей, от которых хотят избавиться по-быстрому, кидают живыми. Вылавливают таких потом работники водоканала у очистительных решеток, и никто особенно не задумывается, откуда человек там взялся. Все уверены. что такие идиоты, как бомжи, никогда не смотрят, куда прут и валятся в коллекторы пачками. Так что нет для них, наверное, ничего естественнее, чем прийдя утром на работу выудить вилами прибитого к решетке бомжа, с переломанными костями, захлебнувшегося в нечистотах.
Последние несколько дней этот коллектор ночами мне снился. Каким образом, вы думаете, меня лишили бы жизни?.. И не вкололи бы наркотик предварительно, уверяю вас!
Так что, согласитесь, лучше принять любые условия, делать самые ужасные вещи, чем подобная перспектива.
О настоящих размерах империи Баал-Зеббула я долго не имел представления. Сперва я боялся совершать свои обычные вылазки, а потом не до того стало. Но я и предположить себе не мог, что под Москвой могут быть пещеры! И не маленькие пещеры. Одна только та, где совершались жертвоприношения, чего стоила! А впрочем, из всех, что я видел, она является самой большой.
Когда я впервые спустился в подземный мир вместе с Кривым, я увидел только множество узких, кривых переходов, переплетающихся, как лабиринт, некоторые из них были естественного, но большинство искусственного происхождения. И, что удивительно, было там почти даже не душно! Воздуху хватало, а при таких обстоятельствах привыкнуть к глубине не так уж сложно.
Я шел за Кривым по этим узким переходам, в которых он, похоже, ориентировался прекрасно - чего не скажу о себе и не переставал удивляться, насколько в подземной империи все, было приспособлено для жизни.
Не считая того, что каким-то образом здесь действовала система вентиляции, здесь еще и лампы висели во всех переходах через каждые десять метров. Лампы не какие-нибудь там масляные, а настоящие - электрические, и порядочной мощности. К стене был приторочен толстый кабель, который эти лампы и питал.
Кривой привел меня в небольшое помещение, где в углу стояли какие-то ящики, на которых, удобно расположившись, двое парней лет по двадцати, играли в карты.
Вдоль стены стояли кривые и ржавые железные кровати и деревянные нары, заваленные грязными и рваными одеялами, пледами и покрывалами. Наверняка, все это было выужено когда-то из помоек, ну и кое-что украдено, конечно, но уже достаточно измызгано, чтобы иметь помоечный вид. Наверняка, не один десяток человек за много лет спал на этих кроватях, укрываясь этими одеялами. Ну, и не стирали их никогда, так что можете себе представить - они едва не шевелились от количества живущих в них насекомых.
- Останешься сегодня здесь, - сказал мне Кривой, - И ложись спать. Завтра вечером нам важное дело предстоит.
- Слышали, парни? - обратился он к играющим в карты, - Это и вас касается!
Парни были рослые и крепкие, как на подбор. С почти одинаковыми тупыми физиономиями. Перспектива оставаться с ними вместе пусть даже на короткое время не особенно меня вдохновляла. Но не спорить же мне с Кривым!
То, что этот самый Кривой действительно имеет порядочный вес в империи, я понял из того, что парни послушались его в один момент. Как только Кривой распорядился, они тот час же бросили игру и стали устраиваться на ночлег. Впрочем, может быть, эти молодые люди просто принадлежали к категории тех людей, которые предпочитают жить по команде - в уборную не сходят без приказа. Привычка такая существует у тех, кто всю жизнь в зоне прожил, ну и у солдат-контрактников, наверное.
