Книга Ловушка для вора, страница 6. Автор книги Михаил Серегин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ловушка для вора»

Cтраница 6

— Испу… испугался, — проблеял Ярик, — что я под расклад попаду…

— Под расклад ты по-любому попал бы, — заверил его Петя Злой, — потому что при любом шухере без тебя никогда не обходилось. Потому что ты нос свой поганый всюду суешь… Говорили тебе, сука, что когда-нибудь твоя привычка тебя без жопы оставит?

— Го… говорили, — плакал Ярик, — только я и на самом деле не виноват ни в чем… Просто слышал, как те… которые ее увезли, между собой база… базарили…

— Так какого хрена ты ко мне не пришел, падаль, а из города побежал, как крыса?! — срываясь, заорал Седой. — Чего ты мне целый час мозги канифолишь, а? Говна кусок?! Куда Лилю отправляют?!

— На северо-запад, — корчась от страха, прокричал Ярик, — вроде в Питер… а потом в Швецию… Я ни при чем, я просто разговор слышал!!! А убежал, потому что испугался очень! Седой! — умоляюще завопил Ярик. — Ведь ты же меня знаешь! Я ведь никогда ничего никому… Просто…

— Что — просто?

— Судьба у меня такая… — сникая и угасая, договорил Ярик, — все время попадаю…

— Да, — как-то сразу устало и задумчиво, словно уже размышляя о чем-то другом, согласился Седой.

Он тяжело поднялся со своего кресла и, не говоря ни слова, вышел, плотно притворив за собой тяжелую металлическую дверь. Ярик дернулся было за ним следом, но Филин толчком в спину сбил его с ног.

— Да я же ничего! — завизжал Ярик, извиваясь на утоптанной земле. — Я же все сказал!!! Я же правда ни при чем! Только испу… испугался, что, как всегда, крайним окажусь… Петя… Ведь ты меня знаешь… Филин… Я молчать буду! Я…

Он увидел пистолет в руках Филина и замолчал, трясясь.

Седой отошел от металлической двери и в сопровождении охранника направился к лестнице, ведущей из подвала.

Однако на первой же ступеньке Седой остановился и стоял, прислушиваясь, пока в подвальной комнатке не грохнул глухо единственный пистолетный выстрел.

Тогда Седой кивнул сам себе и пошел дальше.

* * *

Приятно возвращаться в город, где провел много незабываемых дней заслуженного отдыха после рискованных авантюр, зачастую грозящих не только длительным тюремным заключением, но и безвременной гибелью от шальной пули какого-нибудь не менее шального коммерсанта, материальные ценности ставящего превыше бесценного, богом данного человеку дара жизни.

Щукину нравился этот маленький городок на северо-западе страны, немногочисленное население которого знало Щукина как преуспевающего бизнесмена средней руки. Поэтому ничего удивительного нет в том, что прямо с вокзала Николай отправился в лучший ресторан города. Ресторан назывался «Золотой гребешок». Какую смысловую нагрузку несло это название, сказать трудно, но ряд ассоциативных сравнений неизменно приводил к старинной детской песенке про петушка: «Петя-Петя-Петушок, золотой гребешок, выгляни в окошко, дам тебе горошка…» Тем более что хозяина ресторана звали Петр Петрович Петров.

Щукин, легко сходившийся с людьми, был знаком с Петровым и, следовательно, со всеми швейцарами, гардеробщиками, официантами и особенно официантками.

Вот и сейчас началось с того, что швейцар Митрич, вольготно покуривавший на крыльце ресторана, едва заметив выходящего из такси Щукина, бросил сигарету и подтянулся, словно ефрейтор перед генералом, хотя на самом деле был полковником в отставке.

— Привет труженикам общепита! — весело приветствовал Митрича Щукин, проходя в распахнутую перед ним дверь.

Митрич низко поклонился, льстиво пробормотал что-то насчет удачной сделки и, осторожно прикрыв за Николаем дверь, отошел в сторону, сжимая в руке только что полученную купюру.

Точно такую же купюру сунули в свои карманы и гардеробщик, ринувшийся из-за своей конторки только для того, чтобы смахнуть с безукоризненно сидящего пиджака Щукина какую-то незаметную пылинку, и немолодой степенный официант Иван Степанович, гордящийся тем, что его сын учится в Московском университете. Щукин сел за излюбленный свой столик — у окна, в прохладной полутьме зала, наполовину скрытый от всех присутствующих громадной пальмой, — а Иван Степанович, чуть не подпрыгивая от радости, что он первым успел перехватить такого перспективного клиента, как Арнольд Маслов (под этим именем был известен Щукин в «Золотом гребешке»), направился на кухню лично распорядиться насчет закусок.

Щукин оглядел зал ресторана. Еще довольно рано было, и, кроме пожилой семейной пары, скромно отмечающей какой-то свой юбилей, никого в зале не было.

Николай закурил и только успел сделать первую затяжку, а в проеме кухонной двери уже показался Иван Степанович с огромным подносом, сплошь уставленным тарелками, тарелочками и розетками с самыми разнообразными закусками.

— Да, — проговорил Щукин, когда Иван Степанович, сервировав стол закусками, остановился, почтительно склонив голову, — да, — повторил он, наливая из хрустального графинчика первую рюмку и цепляя на тяжелую серебряную двузубую вилку кусок омара, — жизнь стоит того, чтобы жить. А жить нужно вот в этом городке… Работая, конечно, в центре.

Иван Степанович, деликатно покашляв, кивнул, выражая свое полнейшее согласие с клиентом.

— У вас городок хоть и маленький, — продолжал Щукин, рассматривая на свет напиток в хрустальной рюмке, — но чистое дыхание Европы чувствуется здесь сильнее, чем в Москве. Чистое дыхание. Смущает только одно… Почему у вас Митрич зубы не чистит? — строго осведомился вдруг Николай. — Чуть мне весь аппетит не перебил!

Степенный Иван Степанович почтительно посмеялся и, подождав, пока Николай выпил первую рюмку и закусил, осведомился:

— Какие будут распоряжения насчет горячего?

Николай откинулся на спинку стула и покрутил в воздухе растопыренной пятерней.

— Понимаю… — закатил глаза Иван Степанович и засеменил на кухню.

Николай выпил вторую, снова закусил и негромко рассмеялся, вспомнив, как он, сидя в одном московском ресторане с цыпочкой, с которой только что познакомился, каждый раз, когда заказывал какое-либо блюдо, давал, чтобы произвести впечатление на цыпочку, на чай официанту крупную купюру. Купюру эту он тырил из кармана официанта и ему же с вальяжным видом подавал — за тот вечер купюра не один раз перекочевала из кармана официанта в руки Щукина и обратно, а в конце вечера Щукин — совсем тогда молодой человек — обнаглел до того, что расплатился за свой ужин, не потратив ни копейки собственной, даже чаевых оставил немерено — а тяжесть всех расходов понес ничего не подозревающий официант, обслуживающий Щукина.

Николай выпил третью и зажмурил от удовольствия глаза. А когда открыл их, понял, что сегодняшний его вечер в этом ресторане явно удался, потому что увидел приближающуюся к его столику Веронику, девушку, с которой он познакомился два года назад и без плотного общения с которой в последнее время не обходился ни один приезд Щукина в этот город. У Вероники были удивительные волосы, ровными волнами спускавшиеся до восхитительных бедер, своей округлостью напоминавших античную амфору, ласковые, всегда влажные глаза и умопомрачительная грудь, каждый раз волновавшая Щукина так, будто он видел ее впервые.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация