Когда Эдуард открыл глаза, девушка все еще сидела рядом. При
первых сеансах электрошока ему требовалось много времени, чтобы вспомнить, что
происходило накануне. Собственно, именно в этом и состоял терапевтический
эффект данного вида лечения: вызвать у больного частичную потерю памяти,
заставить его забыть то, что его встревожило, и успокоить.
Однако частое применение электрошока привело к тому, что
Эдуард стал попросту устойчив к его воздействию. И он сразу же узнал девушку.
– Ты во сне говорил о райских видениях, – сказала
она, проводя рукой по его волосам.
О райских видениях? Да, райские видения. Эдуард посмотрел на
нее. Ему хотелось все рассказать. Однако в этот момент вошла медсестра со
шприцем.
– Мне нужно сделать вам укол, – сказала она
Веронике. – Это указание доктора Игоря.
– Сегодня уже делали, я больше не хочу лекарств, –
ответила девушка. – А кроме того, я не хочу отсюда уходить. Я больше не
намерена подчиняться ни единому указанию, ни единому правилу, ничему из того, к
чему меня будут принуждать.
Казалось, медсестра привыкла к подобной реакции.
– Тогда, к сожалению, мы будем вынуждены ввести вам
успокоительное.
– Мне нужно поговорить с тобой, – сказал Эдуард. –
Пусть тебе сделают укол.
Вероника закатала рукав свитера, и медсестра ввела
лекарство.
– Хорошая девочка, – сказала она. – А теперь
почему бы вам обоим не выйти из этой мрачной палаты и не пройтись немного?
– Тебе стыдно оттого, что было вчера ночью, –
сказал Эдуард, когда они прогуливались по саду.
– Нет, уже не стыдно. Теперь я горжусь этим. Я хочу
узнать о райских видениях, ведь к одному из них я была так близка.
– Мне нужно заглянуть подальше, за корпуса
Виллете, – сказал он.
– Так и сделай.
Эдуард оглянулся назад, – но не на стены палат и не на
сад, в котором молча прогуливались пациенты, – а на одну из улиц на другом
континенте, в краю тропических ливней и раскаленного солнца.
Эдуард чувствовал запах той земли. Стоял сухой сезон, пыль
набивалась в нос, а он был доволен, ведь чувствовать землю – значит
чувствовать себя живым. Он катил на импортном велосипеде, ему было семнадцать
лет, он только что закончил семестр в американском колледже в городе Бразилия,
где учились и все другие дети дипломатов.
Он ненавидел столицу, но любил бразильцев. Двумя годами
ранее его отца назначили послом Югославии – в те времена, когда кровавый
раздел страны никому и не снился. У власти еще находился Милошевич. Мужчины и
женщины жили рядом при всех их различиях и старались ладить друг с другом,
несмотря на региональные конфликты.
Первым назначением его отца была именно Бразилия. Эдуард
мечтал о пляжах, о карнавале, о футбольных матчах, о музыке, а оказался в этой
столице, вдали от побережья, созданной только как пристанище для политиков,
бюрократов, дипломатов и их детей, которые толком и не знали, что им делать во
всем этом окружении.
Эдуард ненавидел такую жизнь. На целый день он погружался в
учебу и пытался – но безуспешно – общаться с товарищами по колледжу,
пытался – но безуспешно – заинтересоваться автомобилями, модными
кроссовками, фирменной одеждой – ведь только об этом и говорили его
сверстники.
Время от времени случались вечеринки, на которых в одном
конце зала сидели подвыпившие юноши, а в другом – изображавшие безразличие
девушки. Наркотики были обычным делом, и Эдуард уже успел испробовать
практически все существующие их разновидности, но так и не сумел ни к одному из
них пристраститься. Он был то чересчур взвинченным, то слишком вялым и быстро
терял интерес ко всему происходившему вокруг.
Семья была озабочена. Его готовили к карьере дипломата, по
стопам отца. Но, хотя у Эдуарда и были все необходимые для этого таланты –
желание учиться, хороший художественный вкус, способность к языкам, интерес к
политике, – ему недоставало основного качества дипломата. Ему было трудно
контактировать с окружающими.
И сколько бы его родители, получавшие неплохое жалование, ни
водили его на приемы, ни открывали двери дома для товарищей по американскому
колледжу, Эдуард редко кого-либо приводил. Однажды мать спросила, почему он не
приглашает друзей на обед или на ужин.
– Я уже знаю все марки кроссовок и знаю поименно всех
девушек, с которыми легко заниматься любовью. А более интересных тем для
разговора у нас нет.
Но однажды появилась бразильская девушка. Посол и его
супруга успокоились, когда сын начал выходить из дому и возвращаться поздно.
Никто точно не знал, откуда она взялась, но однажды вечером Эдуард привел ее
домой на ужин. Девушка была воспитанной, и они порадовались: наконец-то юноша
становится более раскрепощенным. Кроме того, оба они подумали, хотя и не
сказали об этом друг другу, что присутствие этой девушки сняло еще один повод
для тревоги: Эдуард не гомосексуалист!
К Марии (так ее звали) они относились с любезностью будущих
свекров, хотя и знали, что через два года их переведут в другую страну, и
совершенно не собирались женить сына на ком-либо из столь экзотических краев.
По их планам, сын должен был познакомиться с девушкой из добропорядочной семьи
во Франции или в Германии, которая могла бы стать достойной супругой будущего
дипломата.
Тем временем, Эдуард, похоже, влюбился не на шутку.
Обеспокоенная мать заговорила об этом с супругом.
– Искусство дипломатии состоит в том, чтобы заставить
противника ждать, – сказал посол. – Хотя мы никогда не забываем свою
первую любовь, она всегда проходит.
Однако судя по всему, Эдуард изменился до неузнаваемости. Он
стал появляться дома со странными книгами, установил в своей комнате пирамиду и
вместе с Марией ежевечерне возжигал благовония, часами концентрируясь на
прикрепленном к стене странном изображении. Успеваемость Эдуарда в американской
школе начала падать.
Мать не знала португальского, но она видела обложки книг:
кресты, костры, повешенные ведьмы, экзотические символы.
– Наш сын читает опасные вещи.
– Опасно то, что сейчас происходит на Балканах, –
ответил посол. – Ходят слухи, что Словения хочет независимости, а это
может привести нас к войне.
Мать же политике не придавала никакого значения. Ей хотелось
знать, что происходит с сыном.
– Что это за навязчивая идея – жечь ладан?
– Это чтобы убивать запах марихуаны, – отвечал
посол. – Наш сын получил прекрасное образование, вряд ли он станет верить,
что эти пахучие палочки могут привлекать духов.
