– Мой сын пристрастился к наркотикам!
– Это пройдет. Я тоже в молодости курил марихуану,
потом от нее начинает тошнить – и меня тошнило.
Женщина почувствовала гордость и спокойствие: ее муж –
человек опытный, он втянулся в мир наркотиков и смог из него выбраться! Мужчина
с такой силой воли мог контролировать любую ситуацию.
В один прекрасный день Эдуард попросил велосипед.
– У тебя есть шофер и «мерседес-бенц». Зачем тебе
велосипед?
– Для контакта с природой. Мы с Марией уезжаем на
десять дней в путешествие, – сказал он. – Здесь недалеко есть место,
где встречаются особые кристаллы, которые, как уверяет Мария, передают хорошую
энергию.
Мать и отец получили образование при коммунистическом
режиме: кристаллы были всего лишь минералами с определенным расположением
атомов и не излучали никакой энергии – ни положительной, ни отрицательной.
Они стали наводить справки и обнаружили, что эти идеи о «вибрациях кристаллов»
начали входить в моду.
Если бы сыну вздумалось поговорить на эту тему на
официальном приеме, он мог бы показаться смешным в глазах окружающих: впервые
посол признал, что ситуация становится нежелательной. Бразилия была городом,
живущим слухами, и вскоре все могли бы узнать, что Эдуард склонен к примитивным
предрассудкам. Соперники отца в посольстве могли подумать, что юноша всему
этому научился от родителей, а ведь дипломатия – это не только искусство
ждать, но и способность всегда, при любых обстоятельствах соблюдать условности
и протокол.
– Мальчик мой, так дальше продолжаться не может, –
сказал отец. – У меня есть друзья в Министерстве иностранных дел
Югославии. Я уверен, из тебя выйдет блестящий дипломат, а для этого необходимо
научиться принимать мир таким, как он есть.
Эдуард ушел из дома и в тот вечер не вернулся. Родители
звонили домой к Марии, в городские морги и больницы, но так и не услышали
никаких вестей. Мать потеряла веру в способность мужа контролировать ситуацию в
семье, даже хотя он замечательно вел переговоры с посторонними.
На следующий день Эдуард появился, голодный и сонный. Он
поел и пошел к себе в комнату, зажег благовония, произнес свои мантры и весь
день и всю ночь спал. Когда он проснулся, его ожидал новенький с иголочки
велосипед.
– Поезжай за своими кристаллами, – сказала
мать. – Отцу я все объясню.
Итак, в тот сухой и пыльный день Эдуард радостно ехал к дому
Марии. Город был настолько хорошо спланирован (по мнению архитекторов) –
или настолько плохо спланирован (по мнению Эдуарда), что углов в нем почти не
было. Он ехал по правой полосе скоростной трассы, глядя в небо, покрытое не дающими
дождя тучами, и тут почувствовал, что внезапно поднялся к этому небу и сразу же
после этого опустился и оказался на асфальте.
Я попал в аварию.
Он хотел перевернуться, ведь его лицо буквально впечаталось
в асфальт, но понял, что не в состоянии управлять своим телом. Он услышал шум
тормозящих машин, крики людей, почувствовал, как кто-то подошел и попытался к
нему прикоснуться, и тут же раздался крик: «Не трогайте! Если кто-нибудь его
тронет, он может остаться калекой на всю жизнь!»
Секунды шли медленно, и Эдуард почувствовал страх. В отличие
от своих родителей, он верил в Бога и в жизнь после смерти, но все равно ему
это казалось несправедливым – умереть в 17 лет, глядя в асфальт, не на
своей земле.
– С тобой все в порядке? – услышал он чей-то
голос.
Нет, с ним было не все в порядке, он не мог шевельнуться, не
мог даже ничего сказать. Хуже всего было то, что сознания он не терял,
полностью осознавал, что происходит вокруг и что произошло с ним. Неужели он не
потеряет сознания? Бог не проявит к нему милосердия именно тогда, когда он,
вопреки всему и вся, столь напряженно Его ищет?
– Уже идут врачи, – прошептал другой человек, взяв
его за руку. – Не знаю, слышишь ли ты меня, но успокойся. Ничего
страшного.
Да, он слышал, и ему хотелось, чтобы этот человек –
мужчина – продолжал говорить, заверяя, что с ним ничего страшного не
происходит, хотя он был уже достаточно взрослым и понимал, что так говорят
всякий раз, когда положение очень серьезно. Он подумал о Марии, о том районе,
где есть горы кристаллов, исполненных положительной энергии, хотя столица
Бразилии была крупнейшим средоточием всего того отрицательного, что ему
довелось познать в своих медитациях.
Секунды превращались в минуты, люди продолжали пытаться его
успокоить – и тут, впервые с момента происшествия, он почувствовал боль.
Острую боль, которая раскалывала голову на части и словно распространялась по
всему телу.
– Скорая уже здесь, – сказал мужчина, державший
его за руку. – Завтра снова будешь ездить на велосипеде.
Но на следующий день Эдуард лежал в больнице, обе его ноги и
одна рука были в гипсе, и в ближайшие тридцать дней он не мог оттуда выйти. Ему
приходилось выслушивать бесконечный плач матери, нервные телефонные звонки
отца. Врачи каждые пять минут повторяли, что самые тяжелые двадцать четыре часа
уже позади и что никакой черепно-мозговой травмы нет.
Семья связалась с американским посольством, которое, не
доверяя диагнозам местных государственных больниц, содержало свою собственную
медицинскую службу и приглашало лучших бразильских врачей, достойных
обслуживать американских дипломатов. Иногда, следуя политике добрососедства,
они не возражали против использования этих служб и другими дипломатическими
представительствами.
Американцы привезли свое оборудование последнего поколения,
сделали вдесятеро больше новых проверок и анализов и пришли к тому же
заключению, к какому приходили всегда: врачи государственной больницы все
оценили правильно и приняли верные решения.
Врачи в государственной больнице были, возможно, и хорошими,
но вот программы бразильского телевидения были такими же безобразными, как и в
любом другом уголке мира, и Эдуард не находил себе занятия. Мария в больнице
появлялась все реже – наверное, нашла себе другого приятеля, который ездит
с ней в горы за кристаллами.
В отличие от его непостоянной возлюбленной, посол с женой
навещали Эдуарда ежедневно, но отказывались приносить лежавшие дома книги на
португальском языке, ссылаясь на то, что ожидают назначения в другую страну,
так что незачем изучать язык, который больше не понадобится ему в жизни. Таким
образом, Эдуард довольствовался тем, что общался с другими больными, обсуждал с
санитарами новости футбола и время от времени почитывал попадавшие ему в руки
журналы.
