Когда они оказались посреди маленькой площади в центре
города. Вероника увидела окно своей комнаты в монастыре, и на какой-то миг
сознание прояснилось. Она снова вспомнила, что скоро должна умереть.
– Возьмем еще выпить! – попросила она Эдуарда.
В ближайшем баре Эдуард купил две бутылки вина, парочка
уселась рядышком, и попойка продолжалась.
– Так что неправильного в толковании моей
бабушки? – спросила Вероника.
Эдуард был уже слишком пьян, и ему потребовались немалые
усилия, чтобы вспомнить, о чем он говорил в ресторане. Но ему это удалось.
– Твоя бабушка говорила, что женщина топчет эту кобру
потому, что управлять Добром и Злом должна любовь. Это красивое и романтичное
толкование, но на самом деле все не так: ведь я уже видел этот образ, это одно
из райских видений, которые я написал в своем воображении. Я уже спрашивал
себя, почему Пресвятую Деву всегда изображают именно так.
– Почему?
– Потому что Дева – женская энергия – это
Великая Повелительница Змеи, которая означает мудрость. Если обратить внимание
на кольцо доктора Игоря, можно заметить, что это символ врачей: две змеи,
обвившиеся вокруг жезла. Любовь стоит выше мудрости, как Дева выше змеи. Для
нее все – Вдохновение. Она не судит о Добре и Зле.
– Знаешь что? – сказала Вероника. – Дева
никогда не придавала значения тому, что думают другие. Представь себе, что было
бы, если бы пришлось рассказывать всем историю со Святым Духом! Она ничего не
рассказывала, а только сказала: «Так было в самом деле». Ты знаешь, что бы
сказали другие?
Конечно, знаю. Что Она сошла с ума!
Оба рассмеялись. Вероника подняла бокал.
– Поздравляю. Вместо того чтобы говорить, лучше бы ты
писал свои райские видения.
– Я начну с тебя, – ответил Эдуард.
Рядом с маленькой площадью есть маленькая гора. На вершине
маленькой горы стоит маленький замок. Ругаясь и смеясь, поскальзываясь на льду
и притворно жалуясь друг другу на усталость Вероника и Эдуард взобрались по
склону.
Рядом с замком стоит гигантский кран желтого цвета. У
человека, впервые приехавшего в Любляну, создается впечатление, что замок
восстанавливают и вскоре полностью отреставрируют. Люблянцам, однако, известно,
что кран там стоит много лет, хотя никто толком не знает для чего. Вероника
рассказала Эдуарду, что, когда в детском саду детей просят нарисовать люблянский
замок, они всегда рисуют его вместе с краном.
– А впрочем, кран сохранился лучше, чем замок. Эдуард
рассмеялся.
– Ты должна была уже умереть, – заметил он, все
еще не протрезвев, но с явным страхом в голосе. – Твое сердце не должно
было выдержать такого подъема.
Вероника поцеловала его, и поцелуй был долгим и сладким.
– Посмотри внимательно на мое лицо, – сказала
она. – Сохрани его в глазах своей души, чтобы однажды ты смог его
воспроизвести. Если хочешь, начни с него, но займись снова живописью. Это моя
последняя просьба. Ты веришь в Бога?
– Верю.
– Тогда ты поклянешься Богом, в которого ты веришь, что
нарисуешь меня.
– Клянусь.
– И что после того, как нарисуешь меня, будешь
продолжать рисовать.
– Не знаю, могу ли я в этом поклясться.
– Можешь. И я скажу тебе больше: спасибо тебе за то,
что ты дал моей жизни смысл. Я появилась на этот свет, чтобы пройти через все
то, через что прошла, попытаться покончить с собой, разрушить свое сердце,
встретить тебя, подняться к этому замку и позволить тебе запечатлеть мое лицо в
твоей душе. Вот единственная причина, по которой я появилась на свет. Заставить
тебя вернуться на тот путь, с которого ты сошел. Не дай мне почувствовать, что
моя жизнь была бесполезна.
– Может быть, это слишком рано или слишком поздно, но,
так же как и ты, я хочу сказать: я люблю тебя. Ты можешь в это не верить, может
быть, это просто глупость, моя фантазия.
Вероника обняла Эдуарда и попросила Бога, в которого она не
верила, чтобы он принял ее прямо в это мгновение.
Она закрыла глаза и почувствовала, что и он делает то же
самое. И пришел сон, глубокий, без сновидений. Смерть была ласкова, она пахла
вином и гладила ее волосы.
Эдуард почувствовал, что кто-то слегка толкает его в плечо.
Он открыл глаза. Светало.
Вы можете пойти погреться в префектуру, – сказал
полицейский. – Еще немного – и вы оба тут просто окоченеете.
За какую-то долю секунды он вспомнил все, что происходило
прошедшей ночью. В его объятиях была съежившаяся женщина.
– Она... она умерла.
Но женщина шевельнулась и открыла глаза.
– Что с тобой? – спросила Вероника.
– Ничего, – ответил Эдуард, поднимая ее. –
Точнее сказать, случилось чудо: еще один день жизни.
***
Едва доктор Игорь щелкнул выключателем – светало
по-прежнему поздно, зима все тянулась, – в дверь кабинета постучали. Вошел
санитар.
Итак, началось, – сказал себе доктор Игорь.
День обещал быть достаточно трудным – во всяком случае
не менее, чем предстоящий разговор с Вероникой. К этому разговору доктор
готовился всю неделю, так что сегодняшней ночью едва смог уснуть.
– У меня тревожные известия, – сказал
санитар. – Пропали два пациента: сын посла и девушка, которую беспокоило
сердце.
– Боже, какие вы бестолковые. Охрана этой больницы
всегда оставляла желать лучшего.
– Но ведь раньше никто не пытался бежать, – ответил
испуганный санитар. – Мы не знали, что это возможно.
– Убирайтесь! Мне нужно подготовить отчет для
владельцев, сообщить в полицию, принять необходимые меры. И скажите, чтобы меня
больше не беспокоили, ведь на эти дела по вашей милости уйдет не один час!
Санитар вышел, побледнев, понимая, что большая часть
ответственности все равно ляжет на его плечи, ведь именно так облеченные
властью люди поступают с теми, кто послабее. Вне всяких сомнений, до конца
этого дня его уволят.
Доктор Игорь вытащил блокнот, положил его на стол и собрался
начать свои записи, но вдруг передумал.
Он погасил свет, оставаясь сидеть за столом, едва освещенным
первыми лучами зимнего солнца, и улыбнулся. Это сработало.
