Он уже выгнал машину со двора, когда к нему присоединился Женя.
– Я с тобой, – сказал он, захлопывая за собой дверь.
– Зачем?
– Ты как с цепи сорвался. Нельзя тебе без присмотра.
– Ты будешь за мной присматривать?
– Буду… Тебе надо успокоиться.
– Я спокоен! – Глеб переборщил с «газом», и машина, колесами вырвав из дороги камни, резко стартовала с места.
– Не похоже.
– Не грузи, и так «башня» тяжелая… Ты знаешь этого Сергея?
– Нет. Знаю, что Нина с кем-то встречалась. Но это ее личное дело, правда?
– А если он урод, каких свет не видывал! А может, он бандит?.. Знаешь, кто наш рынок держит?
– Ну, Завгар.
– А зовут его как? Серега его зовут. Сергей Загаровский… Может, и не звонил он никакому брату? Может, сам все решил?..
Глеб повернул обратно, подъехал к дому, от которого бежал, как от огня, и отправил Женю к Нине. Пусть узнает фамилию ее Сергея.
Женя вернулся вместе с Ниной. Причем она упиралась, а он тащил ее, как баржу на буксире. И в машину силком посадил.
– Загаровский его фамилия. – Женя провел рукой по лбу, как будто смахивал с него пот.
– Понятно, – стараясь казаться невозмутимо-спокойным, кивнул Глеб. И ткнул пальцем себе за спину: – Ее зачем притащил?
– Ну, пусть расскажет…
– Что расскажет? И так все ясно…
– Ну, если сам Завгар обещал нас не трогать…
– Я безмерно этому рад, но пусть она уйдет.
Нина всхлипнула и выскочила из машины. Глеб даже вслед ей не посмотрел. Умерла так умерла.
– Зачем ты так? – с упреком взглянул на него Женя. – Ты же любишь ее.
– Люблю?! Я тебе это говорил?
– Не говорил, но я тебя хорошо знаю. Если б не любил, так бы себя не вел…
– Все, закрыли тему! – Глеб рубанул по воздуху рукой, отсекая разговор.
– Ты к Завгару собирался ехать, – усмехнулся Женя.
– Ну да, собирался.
– Уже передумал?
– Почему передумал?
– Ну, Завгар все-таки.
– И что, если Завгар? Думаешь, я боюсь?
– Не думаю, а бояться надо…
Глеб вскинул руку, как будто собирался опустить шашку на голову Завгара, но рубить не стал. Рука вяло опустилась вниз.
Нет, Завгара он не боится. Есть его адрес, есть оружие, есть боевой опыт, а главное, злость на этого человека. Но вот есть ли сама причина злиться на него? Да и прав Женя, надо Завгара бояться. Хотя бы потому, что из-за войны с ним может пострадать мама и брат. Да и Стрижи ему не чужие…
– Как там у вас в карате, избежал боя – уже победил? – мрачно усмехнулся он.
– А если Завгар оставит нас в покое, это не победа? Арендуем площадь, начнем работать, деньги зарабатывать.
– Это не победа, – покачал головой Глеб. – Но мы останемся в выигрыше…
– Вот видишь.
– А он оставит нас в покое? Ты ему веришь?
– Ну, ничего же не происходит… Он бы выследил нас, нам бы уже предъявили.
– Так еще не вечер.
– А бандитам все равно, вечер или день. И что по темноте, что посветлу, все равно ничего не будет.
– Ну, может, ты и прав… Ладно, поеду я. Домой поеду.
Глеб высадил Женю и действительно отправился домой. Купил по дороге пива, чтобы залить печаль-тоску. Алкоголь избавляет от стресса, он уже не раз в этом убеждался…
Дома он принял горячую ванну, после чего холодное пиво показалось ему особенно желанным. Только вот облегчения оно не принесло. Он старался думать о чем угодно, но Нина не выходила из головы. Ее образ стоял перед глазами. Казалось, она рвалась попросить у него прощения, но любовь к Завгару не позволяла ей этого сделать. Ведь она любила своего Сергея, а значит, это ее законное право спать с ним. Да, она сожалела о том, что изменила Глебу, но у нее был оправдательный мотив. Любила она Завгара, и этим сказано все…
Было уже поздно, когда в дверь вдруг позвонили. Глеб в момент протрезвел. Что, если это бандиты за ним пришли? Что, если они все-таки решили наведаться к нему под покровом ночи? Он выдернул из-за пояса пистолет, дослал патрон в патронник, тихо подошел к двери и прислушался. Тишина. И в глазок смотрел, но никого на лестничной площадке не заметил. В конце концов открыл дверь, но ничего не произошло. Или ему померещилось, или кто-то дверью ошибся.
Но ведь бандиты действительно могли нагрянуть к нему. И к нему, и к Стрижам. Женя, конечно, классный боец, но это ему не поможет.
Глеб быстренько собрался, сходил в гараж за машиной и отправился к Стрижам.
Возможно, им понадобится его помощь, но не только это звало его в дорогу. Ему вдруг захотелось увидеть Нину. Она, конечно, дрянь, и его под расстрелом не заставишь ее обнять, хотя так хочется сделать это, забыв обо всем…
Свет в доме уже не горел, как-никак, второй час ночи. И незачем будить Стрижей, пусть спят, а он их покараулит…
Глаза стали слипаться едва ли не сразу, как он встал «на часы». Но заснуть Глеб не успел. К дому вдруг подъехал приземистый из-за продавленных рессор джип. Глеб и опомниться не успел, как из машины вышли мощного телосложения люди. В руке у одного он сумел разглядеть пистолет. Все-таки не зря он всполошился…
Но что ему делать? Четыре бандита против него. Они вооружены, поэтому Женя ему сейчас не помощник. Никто не сможет остановить эту мощь, кроме него самого. Но ведь не факт, что удастся справиться с этой оравой. Будь у него автомат, еще куда ни шло, а пистолет – это смешно…
Но не до смеха Глебу. Один бандит, перепрыгнув через забор, уже открывает изнутри калитку. Братва втягивается во двор, а Глеб все еще сидит в машине. Все, пора…
Бандиты не стали запирать за собой калитку, и Глеб беспрепятственно прошел во двор. Еще по пути он услышал треск взламываемой двери, а сейчас увидел ее распахнутой настежь. Лихо ребята работают, ничего не скажешь…
Но в дом вслед за взломщиками не пройдешь: у крыльца на широко расставленных ногах стоял лысый с бородкой атлет в расстегнутой кожанке. Пистолет у него в опущенной руке, ушки на макушке, глаза в сканирующем режиме, поэтому и не застал его Глеб врасплох.
Настроение у Глеба боевое, но все-таки не было уверенности в том, что нужно стрелять. Зато атлет не растерялся, вскинул руку с пистолетом и тут же выстрелил. Непонятно, каким чудом Глеб смог увернуться от пули. Ноги сами отбросили тело в сторону, а палец нажал на спусковой крючок.
Браток схватился за живот, согнулся пополам, завалился набок и лег на землю. В этот момент из дверей выскочил его дружок. Бандит еще не понял, что произошло, но уже выстрелил. В ночь выстрелил, но ведь он мог и прицелиться.
