— Господи, откуда эти снимки?
Кто был вместе с нами и снял столь пикантные кадры?! У кого еще есть ключи от этой злосчастной квартиры?! Получается, что, кроме меня, в нее кто-то еще имеет доступ!
Леденящий ужас охватил меня. Больше снимков в конверте не было. Значит, тот, кто был в квартире, сделал эти снимки и ушел еще до того, как я позвонила Лешке. В противном случае тут были бы и другие снимки, на которых мы с Алексеем пытаемся избавиться от трупа. Достав из конверта сложенный тетрадный листок, я тут же его развернула. Текст был написан печатными буквами.
Виктория! Пламенный привет! Ну, как вчерашняя ночь? Как тебе фотографии? Думаю, понравились — ты на них такая красивая! Желаешь получить негативы? Думаю, да. Ты же умная девушка и не хочешь лишних неприятностей на свою голову? Для того чтобы выкупить негативы, тебе дается ровно неделя. Если не хочешь запятнать свою репутацию, придется выложить пятьдесят тысяч долларов. И не вздумай отключать свой телефон и уж тем более менять номер. К концу срока тебе позвонят и скажут, куда ты должна принести деньги и где забрать негативы. Если денег не будет, то эти снимки появятся во всех газетах, облетят весь Интернет, попадут в руки ко всем твоим друзьям и знакомым, а также к жене Евгения Леонидовича и его главному бухгалтеру, будут лежать на столах сотрудников «Ориона». И это еще не все. Эти замечательные снимки увидят все сотрудники московского «Каскада». Хорошая реклама, правда? Представь, что почувствует Леонид, когда увидит эти фотографии?
Не будь круглой дурой, выкупи негативы и живи спокойно. Кстати, посмотри в нижний правый угол фотографий. Что ты там видишь? Правильно: дату и время. То, что это не фотомонтаж, может установить любая экспертиза. А если это время еще сравнить со временем смерти шефа… Хорошенькая картинка получается. Ты не находишь? Если ты пойдешь с этими фотографиями в милицию, то совершишь большую ошибку. Тюрьма тебе обеспечена. И не надейся, что Леонид будет носить тебе передачи в тюрьму. Он забудет тебя, вычеркнет из жизни. У тебя есть один выход, думаю, ты поступишь правильно. Если ты решишь продать московскую квартиру — управиться нужно в срок.
Желаю удачи! Не забывай, время пошло. Счетчик включен.
Все поплыло у меня перед глазами. Я чуть не грохнулась в обморок. Чувствуя головокружение, я набрала внутренний телефон Жанны.
— Я слушаю, — отозвалась та.
— Жанна! Мне что-то нехорошо. Зайди ко мне, пожалуйста!
— Бегу! — отозвалась подруга. Через минуту она влетела в приемную. — Что случилось?
— Мне плохо.
— Вика, что с тобой?
— Голова закружилась… Грудь сдавило… Я, наверное, сейчас отключусь.
Жанна бросилась к аптечке, смочила ватку нашатырем и сунула мне под нос. Достала пузырек с валерьянкой, накапала мне несколько капель и заставила выпить.
— Что у тебя болит?
— Мне уже лучше. Слабость какая-то, в ушах звон.
— «Скорую» вызвать? — не на шутку перепугалась Жанна.
— Мне нужно на несколько дней отлучиться в Москву.
— Что произошло?
— У бабушки инсульт.
— Боже мой, какое несчастье! Это письмо из дома?
— Да. Телеграмму побоялись прислать.
— Какое несчастье, — с сочувствием повторила Жанна.
— Я до конца недели вернусь. Мне срочно нужно… — бормотала я и не без помощи Жанны пыталась встать на ватные ноги.
— А сколько бабушке лет?
— Восемьдесят.
— Возраст такой…
— Она была еще крепенькая.
У меня уже давно не было никакой бабушки, просто я молола то, что первое пришло на ум.
Жанна сунула мне под нос стакан с водой.
— Спасибо. — Я сделала несколько глотков. — Мне уже лучше.
— Раз такое дело, конечно, поезжай. Я за тебя поработаю.
— Правда? Спасибо тебе! — Я с благодарностью взглянула на Жанну.
— Конечно, даже не думай. О чем разговор! Нужно только разрешение Евгения Леонидовича.
— Кого? — При мысли о том, что я должна получить разрешение от мертвого человека, меня затрясло еще больше.
— Нашего начальника, — повторила Жанна.
— Но ведь он сегодня не вышел на работу. — Меня просто распирало желание сообщить о том, что он никогда больше не сможет прийти на работу. И все же я понимала, что нельзя этого делать.
— А ты позвони ему на мобильный.
— А можно?
— Ну а почему бы и нет?
— Я даже не знаю…
— Ничего необычного. У тебя же такое несчастье.
— Я боюсь. — Я округлила глаза. Мне совсем не хотелось быть первой сотрудницей «Ориона», узнавшей о смерти шефа.
— А что тут страшного-то?
— Может, лучше ты позвонишь? Скажешь, что я плохо себя чувствую и мне тяжело разговаривать.
— Ну хорошо.
Жанна принялась набирать номер мобильного шефа, а мне казалось, что сердце того и гляди выскочит из груди. Оно билось так сильно, что стало тяжело дышать.
— У него мобильный отключен, — разочарованно произнесла Жанна, но тут же нашла выход из положения: — Тогда нужно звонить заместителю.
Дозвонившись до зама, я получила разрешение на кратковременный отпуск и написала заявление. Мы с Жанной обменялись номерами мобильных телефонов.
— Это на всякий случай, — сказала подруга.
— Да я сама хотела спросить твой номер телефона.
— Ты, главное, не волнуйся. Возвращайся быстрее. Пусть бабушка выздоравливает.
— Спасибо. Ты такая добрая!
Я благодарно чмокнула Жанну в щеку, она отправилась к себе, а я домой. Выйдя на улицу, я несколько раз глубоко вдохнула свежий воздух. Голова у меня кружилась, земля мягко уходила из-под ног. Я доехала до набережной, села на лавочку и вытащила мобильник.
— Привет, — убитым голосом сказала я, услышав голос Леонида, с трудом сдерживая желание разрыдаться в трубку.
— Ну как дела у моей девочки? — Баритон Леонида звучал мягко и проникновенно. Это наводило на мысль, что сейчас он один, скорее всего, у себя в кабинете. Находится в хорошем расположении духа и готов к разговору.
— Плохо, — только и смогла ответить я.
— А почему голос такой унылый? Где былая уверенность, девочка моя? Ты же можешь настраивать себя на успех, когда захочешь.
— Что-то ничего у меня не получается.
— Сейчас не получается — значит, потом получится, — Леонид пребывал в прекрасном настроении и был полон радужных надежд.
— Промышленный шпионаж не по мне. Плохая из меня шпионка.
— Не говори ерунды. Ты самая замечательная шпионка на свете. Так какие вести с полей?
