— Держись, дорогая.
— Передай от меня соболезнования сотрудникам нашей компании.
— Обязательно передам.
Сунув телефон в сумку, я закрыла глаза и жалобно заскулила.
Глава 13
— Девушка, вам плохо?
Открыв глаза, я посмотрела на пожилого мужчину, выгуливающего собаку, и покачала головой:
— Все в порядке.
— Может, помощь какая нужна? — предложил обеспокоенный незнакомец.
— Нет, спасибо. Мне уже ничем не поможешь, — чуть слышно ответила я и, взяв с лавки многочисленные пакеты, отправилась в сторону Лешкиного дома.
У меня в голове крутилась мысль, что официальная версия смерти шефа — отравление. Значит, пока я была в душе, кто-то отравил толстопузика, подсыпав в его фужер с шампанским яд. Этот кто-то сделал эти проклятые снимки и требует с меня просто огромную сумму. Получается, что вчера в квартире был человек, только где же он спрятался и когда успел сделать задуманное и уйти незамеченным? Если бы я была маленькой девочкой и верила в чудеса, то решила бы, что это человек-невидимка. Ну как можно спрятаться в небольшой двухкомнатной квартире, вычислить фужер, который возьмет толстопузик, заранее зная, что этот фужер не возьму я, подсыпать туда яда, да еще и сделать снимки?
Я вспомнила момент, когда толстопузик целовал мою грудь. В квартире было тихо, раздавалось только тиканье старинных часов. Никаких посторонних звуков. То же самое в спальне. Для того чтобы сфотографировать меня, когда я гладила голого шефа по спине, нужно было стоять в дверном проеме. Чертовщина какая-то! И вообще, зачем нужно было убивать шефа?
На вопрос: «Кому он перешел дорогу?» — у меня был только один ответ: Леониду. Но зачем Леониду так жестоко меня подставлять? Он не будет брать грех на душу, разве можно так поступить со своей любимой девушкой? Значит, у толстопузика были враги, которым была выгодна его смерть. Но почему его решили убить именно в моей квартире? Что за подстава? Ведь если бы вчера мы с Алексеем не унесли тело из квартиры, у меня не было бы никаких шансов доказать свою невиновность. Получается, что кто-то решил взвалить на меня убийство и засадить за решетку. А почему бы и нет? Все чисто сработано, а улики против меня.
Неизвестный играет со мной, как кошка с мышкой. Все обставлено так, чтобы я в жизнь не догадалась, что шеф умер не своей смертью. По задумке главного режиссера, или, проще говоря, того, кто придумал эту трагедию, я должна была вызвать «скорую» и милицию. Можно представить, как бы я себя чувствовала в тот момент, когда врачи и опергруппа осматривали бы тело голого толстопузика. А после проведения экспертизы ни у кого не осталось бы никаких сомнений, что его отравила я, и тогда бы меня сразу взяли под стражу. И никому ничего никогда я бы не смогла доказать. Но я выкрутилась. Оказалась хитрее и умнее, чем думал противник. Я повернула ситуацию так, что создавалось впечатление, будто убийство было совершено не в квартире, а совершенно в другом месте; и это значит, что я не имею к преступлению отношения. Противник оценил мою смекалку по достоинству и решил шантажировать меня.
Ситуация казалась мне безнадежной. Я хорошо понимала, что тот, кто прислал мне эти снимки, может не только меня шантажировать. На горизонте маячила тюрьма. У него могут быть припасены и другие снимки. Мало того, что в скором времени он мне их пришлет, так еще они могут появиться и на столе у следователя, который занимется этим делом. Кто-то решил загнать меня в угол. Получается, подставили не только меня: в эту историю я вовлекла ни в чем не повинного Алексея. Конечно, и я ни в чем не виновата, только кто ж это знает! Я сделала Алексея невольным соучастником.
Я оказалась перед обшарпанной дверью коммуналки, в которой обитал Лешка, и нажала на кнопку звонка.
— Кто там? — послышался за дверью бодрый старушечий голос.
— Баба Люся, это Вика. Я к Леше. Он должен был вас предупредить, чтобы вы мне дверь открыли.
Эти слова оказались просто волшебными, и дверь тут же открылась. В прихожей стояла бабулька — божий одуванчик и с любопытством смотрела на меня.
— Здравствуйте, — сказала я и прошла в прихожую. — Я Вика.
— Я это поняла.
Поставив пакеты на пол, я быстро разулась, спросила, где Лешкина комната, и, достав из-под коврика ключ, тут же ее отперла. Старушка смотрела на плюшевого медведя, держащего в лапах симпатичное плюшевое сердце, и улыбалась.
— А игрушку зачем принесла? — поинтересовалась бабулька. — Лешке играться?
— У него же сегодня день рождения. Вы разве не знаете?
— Нет. Он здесь редко бывает.
— Совсем редко?
— Угу, — кивнула бабулька. — Дело молодое. Я думаю, что у него где-то женщина есть. Вот он у нее и ночует.
Я отнесла пакеты с продуктами на кухню, вошла в Лешкину комнату и огляделась. Обстановка была очень бедненькой и состояла из двух продавленных диванов, круглого стола, нескольких стульев, комода и старенького шкафа. Все очень скромненько, но очень чистенько.
— Вот так он и живет, — заговорила стоящая позади меня баба Люся. — Я у него убираюсь. Он мне за это платит. Не будет же парень сам у себя убираться? Мне, старой, все равно заняться нечем.
— А вы не против, если я на кухне ужин приготовлю? — поинтересовалась я у доброжелательной бабушки.
— Готовь, а я к себе пойду. Посмотрю телевизор и спать.
Как только бабулька вышла из комнаты, я еще раз окинула взглядом Лешкино жилище и остановила взгляд на вещах, висевших на спинке стула. Обычно Лешка был одет в них. Все самое дешевенькое и не самого лучшего качества. Я еще обратила внимание — вроде бы молодой мужчина, а всегда ходит в одном и том же. Даже свои китайские очки от солнца и те забыл. Значит, в день рождения он все-таки переоделся. Давно пора.
Поколдовав на кухне, я приготовила свою фирменную солянку и испекла пирог, который мама всегда готовила по праздникам. Пирог получился воздушным, красивым и, без сомнения, вкусным. Посмотрев на часы, я увидела, что уже поздно, а Лешки все не было. Включив телевизор, я прилегла на диван, закрыла глаза и проснулась только тогда, когда услышала, что открылась дверь в комнату.
Я увидела Лешку и тут же протерла глаза, потому что мне показалось, что я все еще сплю. Лешка явно был навеселе, а на его лице читались многочисленные следы губной помады. Приподнявшись, я села и сразу определила, что на нем дорогой костюм, шикарные ботинки и совсем недешевая рубашка. Я даже не сомневалась, что это была сорочка от Гуччи, потому что точно такую же я дарила на день рождения Леониду. Он держал дорогущий портфель из крокодиловой кожи, из кармана которого торчал приличный «Паркер». Портфель был приоткрыт, в нем лежали какие-то бумаги и дорогой органайзер в кожаном переплете. Увидев, что я разглядываю его портфель, Алексей слегка пошатнулся и тут же его закрыл.
— Это не мой, — пробурчал он и рассмеялся. — Ну, что ты смотришь на меня, как на крутого? Одежда тоже не моя. Не мог же я пойти на день рождения в своем шмотье. У знакомого одолжил. Хотел произвести впечатление на одну женщину.
