– Дурак, – сказала Таня, развеселившись наконец из-за этих собак.
В этот момент в палату вошла медсестра и вопросительно посмотрела на бодрого пациента.
– Только один вопрос! – обратился к ней Олег, поправляя подушки. – Но – жизненно важный.
– Да-да?
– Мне целоваться можно?
– Нужно! – ответила медсестра с чувством, махнула на него медицинским журналом, который держала в руках, и ушла.
– Тань, ты слышала? – спросил Олег, неловко обняв девушку забинтованными руками и притягивая ее к себе. – Мне предписано целоваться.
– А я, выходит, у тебя что-то вроде тренажера?
– Выходит, что так. – Он не сводил с нее глаз. Никогда прежде он не испытывал такого блаженства. Потому что точно знал, что все закончится хорошо. Он прочитал обещание счастья в Таниных глазах. После всего пережитого он стал чутким. И очень-очень смелым.
– Даже тренажеры любят доброе обращение, – предупредила она. – Каждому предварительно нужно сказать что-нибудь нежное.
– Так ты хочешь, чтобы я целовался или разговаривал? – с наигранным возмущением спросил Олег.
– Можно и то, и другое, – усмехнулась Таня. – Мне всю жизнь не хватало слов, которые ты так и не произнес.
– Вот идиот, – покачал головой Олег. – Это какие слова? О том, что я тебя люблю?
– Кажется, именно эти!
– Что я не могу без тебя жить?
– Да, да! Это они, те самые!
– Что я люблю тебя с тех пор, как впервые увидел, и буду любить до конца своих дней?
– Не верю своим ушам! Где ты их все эти годы прятал?! Они такие чудесные...
Олег наклонился к Таниному лицу. Веселые огоньки в его глазах погасли.
– Это все всерьез, Таня. Я вовсе не шучу.
– Какие уж тут шутки, – пробормотала она и блаженно закрыла глаза, потянувшись к нему губами.
* * *
Шустрая нянечка, скрипя белыми башмаками, прошла по коридору, направляясь к восьмой палате.
– Погоди немного! – крикнула ей с поста старшая медсестра. – Не ходи, они там заняты!
– Кто это – они? – удивилась та.
– Скворцов и его девушка.
– Хм. И чем это, интересно, они заняты?
– Целуются. То есть выполняют мои медицинские предписания, – ответила медсестра и весело подмигнула.
– Опять ты дурака валяешь, – посетовала та.
– Когда я валяю дурака, на душе становится очень хорошо. Чувствую себя Дедом Морозом!
– Психиатрическое отделение в левом крыле, – проворчала нянечка. – Все, и не зли меня. Досчитаю до десяти и пойду. – Она вслух досчитала до десяти и сунулась в палату. Тут же вернулась обратно и, вздохнув, сказала: – Ну ладно, так и быть, до пятидесяти.
