— П. Карельский! — оживилась она. — Это же Пашка Ячменный! Он мне по пьяному делу газетками своими хвастался, показывал — это, говорит, я П. Карельский. Такое, говорит, у меня… псевдомимо.
— Все у тебя по пьяному делу! — обиделась Надежда. — Корреспондент, приличный человек…
— Ой, я тебя умоляю! — Люська зашлась от смеха. — Тот еще выпивоха! С понедельника по пятницу не просыхает, а в субботу у него вообще запой. Его уж и в газету не пускают, только если что-то очень интересное откопает…
«Вроде Выборгского маньяка», — подумала Надежда.
А еще она подумала, что надо бы прогуляться до поселка и найти там этого Ячменного — Карельского, порасспрашивать его о делах давно минувших дней. Заодно, кстати, купить кое-чего, недостающего в хозяйстве Аглаи Васильевны. Например, хороший шампунь.
— А это ведь ты стены газетами оклеила? — спросила она у Люськи.
— Ну. Я бы и обоями могла, мне это раз плюнуть, я в РСУ всему научилась, да вот, видишь, с ногой неприятность вышла.
— По пьяному делу, — подсказала Надежда.
— Ну да, — Люська зарделась. — А ты откуда знаешь?
— Так у тебя же все по пьяному делу!
— Ты только Николаю не говори! Я ему сказала, что Аглае лампочку вворачивала и с этой вот табуретки сверзилась!
— Ладно, не скажу, мне-то какое дело… я тебя что хотела спросить. Ты эти газеты где брала?
— Так вот здесь же, в чуланчике! — Люська показала на притворенную дверь кладовки. — Там у Аглаи чего только нету! А газету она выписывает много лет! К чтению бабулька приучена, интеллигенция!..
Надежда снова открыла чулан, заглянула внутрь и довольно скоро нашла среди хлама толстые пачки пожелтевших газет «Выборгский край» за самые разные годы. Отыскав среди них пачку номеров пятилетней давности, она вытащила их на свет и разложила на полу светелки, как она мысленно называла комнатку, которую собиралась оборудовать для себя.
К сожалению, подборка оказалась далеко не полной. Часть газет Люська наклеила на стены, другую часть наверняка извела на растопку. За летние месяцы нашлось только десятка полтора номеров, но в двух из них Надежда нашла то, что искала.
В одной газете она обнаружила заметку П. Карельского о первом преступлении маньяка. Озаглавлена она была просто и незамысловато — «Кровавое злодеяние».
«Наш край, Карельский перешеек, всегда славился своей прекрасной природой. Его леса, богатые грибами и ягодами, привлекали многочисленных туристов и любителей «тихой охоты». Но не для всех посещения леса заканчиваются благополучно. Так, в минувшие выходные, две жительницы поселка Васильки, Варвара Маслова и Елизавета Телегина, отправились в лес за щедрыми дарами природы, но лишь одной из них было суждено вернуться обратно.
Обе женщины родились и выросли в наших местах, хорошо знали окрестные леса и поэтому спокойно углубились в чащу, лишь изредка перекрикиваясь. Однако вскоре Варвара услышала испуганный возглас с той стороны, куда удалилась ее подруга. После этого Елизавета замолчала. Варвара несколько раз окликнула ее и, не получив ответа, направилась к ней на выручку.
Довольно скоро она вышла на лесную поляну, посреди которой увидела неподвижно лежащую Елизавету. В первый момент она решила, что с той случился солнечный удар, и приблизилась, чтобы оказать подруге первую помощь. Однако, подойдя вплотную, она увидела, что Елизавета мертва, а на горле у нее — страшная рана.
Варвара подумала, что подругу убила рысь, и бросилась в поселок за подмогой. Через час она вернулась на место гибели Елизаветы вместе с участковым инспектором милиции Н. И. Черенковым и двумя добровольцами из поселкового охотничьего клуба…»
Прочитав фамилию знакомого милиционера, Надежда на секунду оторвалась от заметки. Значит, Николай непосредственно участвовал в расследовании событий пятилетней давности и почти первым оказался на месте преступления. Неудивительно, что он так расстроился, снова столкнувшись с похожим убийством, и даже не захотел говорить с ней о нем…
Она продолжила чтение:
«Участковый и охотники осмотрели труп и место гибели несчастной женщины и тут же отмели вариант нападения дикого животного.
Вашему корреспонденту удалось побеседовать с участковым инспектором. Вот что он нам рассказал:
«Никакая это не рысь. И вообще не зверь. То есть зверь, но двуногий. Рысь — она ведь если нападает на человека, то только зимой, когда корма мало. А сейчас лето. Летом она вообще так близко к жилью не подходит, опасается. И потом, рысь — она горло человеку когтями рвет, рана такая страшная, не дай бог увидеть. А здесь, конечно, рана тоже смертельная, но аккуратная такая. Заточкой Елизавету ударили или стилетом самодельным. А рысь с заточкой мне пока что не попадалась…»
Итак, опытный сотрудник милиции сразу же пришел к выводу, что убийство в Васильковском лесу совершил человек. Правда, через несколько дней начальник районного отделения милиции майор Стрекопытов настаивал на первом варианте — утверждал, что Елизавету Телегину растерзала рысь. Боюсь, что к такому выводу его подтолкнуло нежелание портить районную статистику правонарушений и вешать на свое отделение еще одного «глухаря». В подтверждение своего спорного мнения милицейский начальник приводил такой сомнительный аргумент, как отсутствие мотива. Действительно, Елизавета Телегина не была ни ограблена, ни изнасилована. Но, возможно, преступника спугнула подруга убитой?
Пока у нас больше вопросов, чем ответов, но в любом случае мы будем держать вас, дорогие читатели, в курсе расследования.
И, прежде чем закончить свою статью, я хочу напомнить вам, дорогие читатели: лес — это опасное место, и к посещению его нужно подходить серьезно. Лучше посещать леса не в одиночку, а группой, не терять друг друга из виду. И еще раз напоминаю вам, что сейчас в нашем регионе установилась сухая, жаркая погода и разводить костры в лесу категорически запрещается…»
Внизу стояла уже знакомая Надежде подпись местного журналиста.
— Ну чего, нашла? — поинтересовалась Люська, заглядывая через плечо. — Ой, гляди, опять Пашкина заметка!
И правда, Надежда внимательно читала вторую из найденных в чулане статей.
На сей раз она была озаглавлена «Четвертая жертва маньяка».
«Вчера Выборгский маньяк, чьи злодеяния уже почти месяц держат в страхе весь наш район, совершил еще одно, уже четвертое по счету кровавое злодеяние. Его новой жертвой стал житель поселка Васильки В. С. Горелов. Вечерним поездом он возвратился из Петербурга, где навещал свою знакомую Н.
Сойдя с поезда, Горелов попрощался со своим попутчиком Анатолием К. и пошел вдоль путей. Нашел его тело на следующее утро путевой обходчик Соломатин. На горле убитого была такая же рана, как и в трех предыдущих случаях. На этот раз представители милиции не стали делать вид, что столкнулись с несчастным случаем или убийством на бытовой почве.
