5
— Тебя доставить к ступенькам крыльца? — решительно настроенная Наташка была сама вежливость.
Я отказалась. Не менее вежливо. Но сразу из машины не вылезла. Сделала вид, что ищу в сумке… ну, допустим, кошелек. Убедившись в его наличии, удовлетворенно кивнула и с бодрым «Оп-паньки!» кинула ее на заднее сиденье. Покидая «Шкоду», обреченно вздохнула, пообещав ей наше скорое свидание — после дождичка в четверг. Машина жалобно пискнула, подчиняясь приказу кнопки блокировки. Подруга сунула ключи мимо кармана и ругнулась. Я не преминула выразить сочувствие, участливо заметив, что у нее руки — крюки, а память вообще никакая. Пока она искала достойный ответ и отсутствующий на брюках карман, я прошла вперед. Туда, куда вела узкая тропинка. Миновав густые заросли сирени и жасмина, увидела, с позволения сказать, садовый домик и сразу подумала, что он правильно прячется за кустами. Как очень дальний и очень бедный родственник шикарного забора. Отслужил свое, бедняга.
— А где же пластиковые окна? — поигрывая ключами, возмутилась подоспевшая подруга.
— Наверное, выпали, — предположила я. — Не ко двору пришлись. Как наши миллионеры основному населению России. По-моему, эта лачуга вот-вот развалится.
В подтверждение моих слов в районе притулившегося к стене крыльца что-то треснуло. Сверху посыпалась мелкая труха. Наташка ойкнула и подалась назад. Об меня и притормозила. А мне и в голову не пришло уступить ей тропинку. Все равно отступать некуда. По обе стороны торчали засохшие кусты неизвестной породы.
— Полтора года назад эта хижина выглядела куда лучше, — пробормотала подруга, отряхиваясь от невидимой пыли. — Готова поспорить, она явно необитаема. Прямо покинутый домик бабы Яги.
— Похоже… А курьи ножки свистнули. В окружавшей тебя прошлый раз обстановке поздней слякотной осени любая дырявая крыша над головой могла показаться нормальной. Не понимаю, где тут может обитать Катерина. Надо же, какой заросший участок. Пластиковые окна ему точно ни к чему. Скорее всего, я права, твоя Гелька получает от фирмы «Австриякон» какой-то процент — за рекламу.
— Держись подальше от развалюхи и поближе ко мне. Ай-й-й! Бли-ин, сколько здесь крапивы! Совсем молоденькая, а уже огрызается. Ир, по-моему это какой-то новый сорт — махровая, повышенной жгучести. Нам бы только крыльцо обойти, не повалив соседский плетень.
— Тогда лучше свернуть налево и обогнуть старушку-избушку с другого бока. Здесь и тропинка есть.
— Да? Какого лешего раньше молчала? Видела же, что прусь туда, где не ступала нога человека. Впрочем, разве Гелька — человек? Ты права, наплела нам барменша с три короба про свои пластиковые окна. Рекламный плакат, двуногий.
На Наташкин выпад я не ответила. В кои-то веки удалось оказаться практичней подруги, пусть даже случайно. Откровение насчет сворачивающей налево тропинки открылось мне внезапно. Как раз в тот момент, когда шагнула следом за подругой и ступила на замаскированный травой рыхлитель. Не иначе, с осени пророс. Решив зашвырнуть орудие для борьбы с сорняками куда подальше, я оглянулась в поисках подходящего места, вот тут-то тропинка и обнаружилась. Чуть ранее я ее просто загораживала своим телом. Забыв про рыхлитель, я уверенно направилась в обход развалюхи. Наташка чертыхалась где-то сзади.
Проблески иного мира показались сразу за старыми плодовыми деревьями, создававшими на первой половине участка устойчивую тень. Все понятно: в свое время экономился каждый свободный клочок земли. Дачники выполняли личную продовольственную программу. Надо полагать, скоро здесь будет газон. Вторую, дополнительную половину участка задействовали под строительство нового дома. Небольшое количество стройматериалов было накрыто рубероидом и целлофаном. На земле валялось штук пять разлапистых пней. Очевидно останки старых яблонь. Подходить ближе не стоило, такое впечатление, что перекопана вся территория.
— Теперь все понятно, — отчеканила подоспевшая подруга. — Гелька приобрела еще один земельный надел и начала возводить новый дом ради выгодных пластиковых окон. Надо же! Простая российская барменша! Неужели зарабатывает безумные деньги на недоливе? С каждого клиента по капле. Скромненько, но достаточно. В какой-то мере это борьба с пьянством и алкоголизмом. Капля, как известно, даже камень точит.
— Скорее всего, твоя Гелька остановила на полном скаку какого-нибудь упакованного «коня». Интересно, откуда нам был глас? Определенно, не свыше. Где-то должно быть переговорное устройство с тетей Катей.
— Вон, за деревьями, видишь? Что-то желтенькое белеется. То ли изысканный сарай, то ли оригинальная банька. Странно, что старую хибару не снесли. А упакованный «конь», по-видимому, ускакал на волю. Укатали Сивку крутые Гелькины горки. Строительные работы-то свернуты. Ни одного гастарбайтера! Ир, дуй за мной, не пойму, зачем нас вообще сюда понесло? Ах, да… Из человеколюбия. Наша задача поздороваться, оказать тете Кате посильную помощь, убедиться, что с Гелькой все в порядке и заранее открыть ворота для выезда.
Я покорно тащилась за Наташкой, неосознанно сжимая в руке когтистую тяпку-рыхлитель и внимательно глядя себе под ноги. Мало ли какой еще рабочий инструмент не на месте валяется. Та к и брела до тех пор, пока не ткнулась темечком в спину внезапно остановившейся подруге. Она непроизвольно сделала еще один шаг вперед и восторженно ахнула. Следом ахнула и я, окончательно расставшись с чувством тревоги. Было от чего. С торцевой части участок Синицыных не огораживался. Естественной границей служило небольшое вытянутое озерцо. Противоположный берег казался обманчиво близким, но метров сто пятьдесят до него, точно, было. Естественным украшением являлись живописные кусты с нежной зеленью. Такое впечатление, что их специально подстригли под гребенку. Я бестолково топталась на месте, подавляя желание скинуть обувь и пройтись по бережку. Особенно по небольшой песчаной отмели, клином уходящей в воду.
С боков озерца в воду уходили небольшие (метра по полтора) отрезки рабицы, воинственно торчащие наружу вместе с двумя бетонными столбами: сетка являлась продолжением забора. Землю здесь явно приподнимали, но все же эта часть участка оставалась низинной. Ранней весной наверняка немного подтапливалась. К воде вели плиточные ступеньки, огороженные перилами. Внизу они плавно переходили в мостки. «На рейде» покачивалась черная надувная лодка. Метрах в десяти от воды красовалось небольшое строение на сваях и с резным крылечком. По всей видимости, банька, временно используемая под жилье.
— Прелестно… — пробормотала я, возвращаясь взглядом к воде. Она казалась темно-коричневой. Особенно на фоне белеющего пластикового пакета, возомнившего себя дрейфующим айсбергом…
— Тетя Катя! — крикнула Наташка и поспешила к бане. Стучаться не стала. Распахнув дверь настежь, громко поздоровалась, приветствуя тетушку Екатерину, затем поинтересовалась, где она находится и только потом взвизгнула.
Мои мысли немного отстали от действий. Я ломанулась в дверь следом за подругой, с опозданием догадавшись, что нам обеим следовало бы нестись в обратном направлении, к машине, громко призывая на помощь местных садоводов и, на всякий случай, местную полицию. Ничего страшного, что до нее не докричишься. Что открылось Наташкиным глазам, я не знала, но ни с того ни с сего подруга визжать не станет. В подтверждение правильности моих рассуждений на меня нахлобучилась какая-то хламида, источающая тонкий запах, похожий на ароматизатор, используемый при стирке белья. Я судорожно вздохнула и… Словом, не помню, удалось ли мне в тот раз выдохнуть. Наверное, удалось, иначе как бы я могла передвигаться? Причем, по Наташкиным заверениям, довольно резво. Если, конечно, ей не показалось.
