Динка предстала перед нами со смущенной улыбкой. Я с трудом узнала в юной красавице недавнюю замарашку. Природа явно кого-то обделила прелестью, любовно одарив ею девочку. Наверное, такой дар и называют совершенством. Изящную головку с точеными чертами лица украшали густые темные волосы. Еще немного влажные после душа, они спускались крупными волнами чуть ниже плеч. Безукоризненную кожу лица оживлял нежный румянец. А глаза!.. Огромные, лучистые и синие-синие.
— Вот оно, наше грядущее отмщение всем козлам, — пробормотала Наташка. — Пусть любуются, разинув рот. Причем издали и исключительно по талонам. Бедная Гелька! Обзавелась «бриллиантом», страшно оставлять без охраны. Сейчас такое время… Спокойнее быть дурнушкой.
Вопреки моему ожиданию Диночка сильнее прижала к груди свою цапку. А я-то надеялась, что она ее спрячет наверху.
— Динария, что ты таскаешься с этой зубастой хреновиной, как с писаной торбой? — не выдержала Наташка. При этом украдкой одарила меня насмешливым взглядом. Провидица, мол, из меня никакая. И чтобы я не вступила в перепалку, занялась Динкой. — Знаешь, девушка, возникают нехорошие предположения…
Чудесные глаза девицы смотрели на нас, лучась искренностью.
— Я не Динария, меня Дина зовут, а цапка — бабушкина любимица. Она уверяет, что таких теперь не делают. Вот и гуляет с ней на даче по огороду, не зная, где ее применить. Наверное, поэтому без конца и теряет, а мы с мамой вынуждены искать. В прошлые выходные опять потеряла. И как всегда расстроилась. Слезно просила ее найти. А тут такая фигня — я нашу цапку рядом с вашей машиной увидела. Обалдеть! Даже не поверила, хотя узнала сразу. Не могла понять, как она у вас очутилась. И таскаюсь с ней потому, что сама боюсь потерять. Хотелось бы сделать бабуле приятный сюрприз. Положить цапку туда, где вы ее обнаружили, и устроить так, чтобы наша баба Катя сама на нее набрела. Вечно заверяет, что у нее отличная память. Она прекрасно помнит, как укладывала цапку… в ящик с инструментами.
Наташка прыснула хоть и в свой кулачок, но, без сомнения, в мой адрес. Такое простое объяснение трепетному отношению Динки к рыхлителю мне в голову не приходило. А чтобы я не сомневалась в своем проколе, подруга, переключив внимание на окно, любовно поглаживала раму и елейным голоском журила «некоторых» за поразительную способность раздувать из мухи слона.
Я не преминула заметить, что в ее власти вернуть моего «слона» в первоначальное состояние мухи. Достаточно ответить на вопрос, почему Гелькина дочь променяла поездку в Австрию на ночную пешеходную экскурсию к нам, да еще в костюме ряженой. То, что она при этом онемела, удивления не вызывает — слишком много впечатлений.
— Я-а-а… — проблеяла юная красавица и смолкла.
Легкое замешательство девицы, в результате которого она потеряла бдительность, позволило мне выхватить из ее рук рыхлитель и отскочить с ним на безопасное расстояние. Прямо за надежную спину подруги, пресекавшую все Динкины попытки вернуть «кошачью лапу» себе.
Чтобы отвинтить деревянную ручку от железных «когтей», особых усилий не понадобилось. Пожалуй, не стоило демонстрировать пустую, как мне думалось, полость ручки. Была уверена, что Динка спрятала ее содержимое на втором этаже. Не зря же так долго торчала там. Ну, уж как получилось… С торжеством в голосе я объявила «Вуаля!» и, не глядя, перевернула ручку отверстием вниз. Хотела даже встряхнуть, после чего предложить Динке добровольную выдачу заначки. Таких больших сейфов, как мой второй этаж, не бывает. Да и не стоит он драгоценностей.
Встряхивать не пришлось. Под отчаянный Динкин крик «Не надо!» на пол посыпались прозрачные граненые камушки. Сама ручка выпала из моих рук последней.
— Ос-споди! Ч-что эт-то за ф-фигня?! — от волнения начала заикаться Наташка.
— Ф-фигня, — достаточно внятно ответила я. — Во какая…
3
Наверное, со стороны это зрелище выглядело забавным. В поисках утраченного две солидные взрослые тетки на коленях бороздили доступное пространство пола кухни. И без конца сталкивались отдельными частями тела. Между тетками, как шнурок, ловко лавировала девица самой приятной наружности, ругавшаяся весьма неприятными словами.
— Ирка, да что ж это такое? — при каждом столкновении вопрошала Наташка, и каждый раз я не угадывала с ответом.
— Что такое, что такое… Мне кажется, мы собираем сплошные углероды в лучшую пору их жизни, после огранки. Теперь они зовутся бриллиантами. Знаешь сказку про гадкого утенка?
— Ты мне сказки не сказывай. Я про коленки. Болят нещадно, словно всю жизнь на них елозила. Ну что ж это такое?
— Артрит или артроз с приветом, других диагнозов я не знаю. Выбирай сама.
— Блин, а то я из дикого леса! Мне непонятно, зачем бывшим углеродам скрывать свою красоту в таком занюханном футляре? Да что ж это такое?!
— Ну что ты заладила одно и то же? Не знаю! Могу только догадываться, что их в нем насильно прятали.
— Мне и без подсказок понятно. Я про твои тактические маневры. Потише нельзя? Прямо хоть радар устанавливай. Та к боднула головой, что у меня в боку образовалась пробоина.
— Зря паникуешь, это твоя талия, вид сбоку.
— В районе левого бедра? Вторая по счету!
— Успокойся. Ты у нее одна, словно в ночи луна.
— О, боже! Я не про талию, а про углеродины! Один камешек беру, на второй смотрю, третий примечаю, и бац! Все они мерещатся. Только два отыскала. Может, не там ползала? Динка, какой у тебя общий счет?
Динка не ответила, продолжала шипеть, плеваться и ругаться черными словами. Я предложила подруге ей не мешать. Прислушавшись, поняла — на себя ругается. Пусть ребенок выскажется. Столько времени молчала. Наташка досадливо отмахнулась и заявила, что ее терпение иссякло. Надо брать веник и выметать бриллианты из укромных мест, как обычный мусор. Может, они искусственно выращенные. Прямо в ручке цапки. Динка, если желает, пусть потом ползет по линолеуму с контрольной проверкой. Лично она не рождена для того, чтоб «сказку сделать былью», всю бриллиантовую мелочь не углядишь.
В этот момент Динка ткнулась мне в спину и смолкла.
— Сколько всего должно быть камушков? — оперативно развернувшись, поинтересовалась я.
Она присела и задумалась:
— То ли сто десять, то ли сто двенадцать. Или все сто пятнадцать. Я точно не знаю. Была такая ма-а-аленькая горстка.
Динка сложила ладошку лодочкой, демонстрируя объем кучки.
— Живут же люди… — проворчала Наташка. — Быстро складываем углероды на стол и считаем. После подведения итогов беремся за веник.
Подсчет показал более-менее утешительный результат. На столе красовалась кучка из ста десяти «углеродов» разного размера и расцветки. Наташка еще раз усомнилась в их подлинности и взялась за веник. Мы с Динкой были репатриированы в столовую. Оттуда я и предложила использовать после веника электрический фонарик. При прямом попадании луча избежавшие встречи с веником бриллианты наверняка засветятся. Тут-то мы их и соберем.
