— Рододендрон Симси!
— Что же вы сразу не сказали! — зашипел клиент, понизив голос.
— А вы меня слушали? — отозвалась Лола. — Вы мне рта открыть не дали!
— Чито такое? — повторила японка, переводя взгляд с мужчины на женщину. — Чито-то случилось?
— Все в порядке! — отмахнулась Лола.
— В порядке, в порядке! — подтвердил мужчина.
«Японка» тут же исчезла.
— Я вообще-то ожидал другого человека… — зашептал мужчина, перегнувшись через стол. — Мне рекомендовали господина…
— Не надо никаких имен! — поспешно оборвала его Лола. — И не надо так шептать, пригибаться… этим вы привлекаете к себе излишнее внимание! Ведите себя естественнее, свободнее, как будто вы просто пришли в ресторан с девушкой.
— Я не хожу в рестораны! — окрысился седоватый.
«Ну и клиента Бог послал! — мысленно вздохнула Лола. — Зануда и неврастеник!»
— Что, экономите? — осведомилась она вслух.
— Что за бред! — Тот разозлился еще больше. — У меня достаточно денег! Если бы я был беден, я бы к вам не обратился! Мне говорили, сколько стоят ваши услуги. А в рестораны я не хожу, потому что не люблю человеческое общество! Не люблю, когда вокруг много людей, и они все едят, пьют, разговаривают… — Будущий клиент с явной неприязнью огляделся по сторонам.
— Вы не любите человеческое общество? — с интересом переспросила Лола. — А какое же тогда общество вы предпочитаете?
— Это мое личное дело! — ответил мужчина с еще большим раздражением. — И вообще — для чего вы сюда пришли? Чтобы помочь мне или чтобы приставать ко мне со своими нескромными вопросами?
— Ну, в общем, вы правы… — Лола отступила на заранее подготовленные позиции, хотя потенциальный клиент вызывал у нее все меньше симпатии. Чего стоило одно его лицо — мрачное, недовольное, казалось, никогда не улыбающееся…
И вдруг лицо возможного клиента поразительно изменилось.
Его озарила нежная, восторженная улыбка.
Великий русский писатель Лев Толстой считал красивыми тех людей, которых улыбка делает лучше, и уродливыми — тех, кого улыбка портит.
По этому критерию потенциальный Лолин клиент был самым настоящим красавцем, потому что улыбка его удивительно украсила.
Лола проследила за его взглядом, чтобы понять, кому или чему улыбается этот странный человек.
Она не сомневалась, что увидит привлекательную женщину…
Однако в том направлении, куда смотрел клиент, никого не было — ни женщины, ни мужчины. Клиент с восторженной улыбкой смотрел в пустой угол зала, где стоял только низкий глиняный горшок с невзрачным зеленым деревцем.
— Какая красавица! — едва слышно выдохнул мужчина.
— Кто? — ревниво переспросила Лола.
— Она! Азалия Целестинум! — В его голосе прозвучало искреннее восхищение.
— Вот это растение? — разочарованно протянула Лола. — Разве это азалия? Оно же даже не цветет!
— Что вы понимаете! — проворчал клиент, и улыбка медленно сползла с его лица. — Чаще всего она цветет поздней осенью и зимой, так что все еще впереди! Да вы же видите — она уже собирается цвести! Нет, ну какая красавица!
Лола переводила взгляд с неприметного деревца на восхищенного клиента. Странный какой-то… впрочем, у каждого человека могут быть свои маленькие странности. Или не очень маленькие. К примеру, в театре, где Лола работала до знакомства с Маркизом, был один пожилой костюмер, который разводил гигантских мадагаскарских тараканов. Он кормил их с руки, гладил по спинке и называл ласковыми именами. По сравнению с этим увлечением хобби нового клиента было очень даже ничего. Да и сам он казался сейчас гораздо привлекательнее, чем в начале разговора. Лола пожала плечами и деликатно покашляла, чтобы привлечь к себе внимание клиента.
— Так что вы хотели мне рассказать?
Мужчина с явным сожалением отвернулся от деревца и перевел взгляд на Лолу. При этом он заметно поскучнел и снова превратился в крайне неприятного занудного типа.
— Вообще-то я сомневаюсь, стоит ли вам что-либо рассказывать… — пробурчал он, оглядев Лолу с ног до головы.
Лоле этот взгляд очень не понравился.
Она привыкла к оценивающим взглядам. Обычно эти взгляды были либо восхищенными (мужские), либо завистливыми (женские). Иногда, правда, встречались взгляды, полные болезненной, мучительной ненависти. Так на нее смотрели коллеги по театру — неудачливые актрисы, у которых Лола увела хорошую роль, или стареющие примы, чувствующие, что она наступает им на пятки.
Но этот мужчина смотрел на нее так, как будто она была не женщиной, между прочим, молодой и красивой, а… предположим, каким-то не очень удачным офисным приспособлением или некачественным образцом оргтехники. Скажем, сломавшимся факсом или засорившимся аппаратом для измельчения бумаг. Или даже простым дыроколом, который по какой-то необъяснимой причине перестал прокалывать дырки в канцелярских документах, а ни на что другое совершенно не годится.
Лоле и самой этот клиент нравился все меньше и меньше, однако она представила, как посмотрит на нее Леня, если она сообщит ему, что сделка не состоялась.
«Тебе совершенно ничего нельзя поручить! — воскликнет ее деловой партнер и соратник, громко высморкавшись в огромный клетчатый платок и очень достоверно изобразив тяжело больного человека. — Просто не представляю, что ты будешь делать, когда меня не станет!»
Или он вообще ничего ей не скажет, но одним только взглядом выразит все, что думает о таких неумехах и нескладехах, которые не могут окучить самого заурядного клиента…
Нет, Лола не может вернуться ни с чем!
Она решила применить самое мощное оружие, оружие массового поражения, которое имеется в арсенале практически любой женщины — кокетство.
Она опустила длинные ресницы, томно вздохнула, так что ее грудь поднялась, красиво обрисовавшись под тонким трикотажем строгой блузки, и придвинулась поближе к своему собеседнику.
— Понимаете… — проговорила она едва слышно интимным, доверительным голосом. — Вы такой интересный мужчина… увидев вас, я сразу поняла, что у нас с вами много общего… я почувствовала в вас родственную душу…
Расчет ее был прост, как грабли.
Она была уверена, что будущий клиент, чтобы лучше слышать такой увлекательный монолог, чтобы не пропустить из него ни слова, придвинется ближе, то есть сделает шаг навстречу. Приблизившись, он почувствует волнующий аромат ее духов («Белая кувшинка» от Исси Мияки). Дальше Лола скажет ему пару незамысловатых комплиментов (мужчины ведь такие примитивные существа, чем грубее лесть, тем легче они на нее ведутся), и дело будет сделано, то есть договор заключен.
Однако клиент почему-то не придвинулся. Видимо, у него был очень хороший слух. Или, напротив, очень плохое обоняние. Он смотрел на Лолу совершенно равнодушно, только с легким оттенком удивления — как будто тот самый факс, или машина для измельчения бумаг, или канцелярский дырокол вместо того, чтобы выполнять свои прямые функции, вдруг прочитал монолог Гамлета или список кораблей балтийского торгового пароходства.
