Я направилась к кровати, но не успела на нее лечь, так как нежданно-негаданно раздались три осторожных стука, заставивших меня подпрыгнуть и покрыться липким потом. Дело в том, что если бы стучали громко, я б решила, что это ребята либо кто еще. А эти три стука были какими-то зловещими, потусторонними… Самое интересное и одновременно пугающее в том, что обычно стук сопровождается криками «Катька, это я, открой!» или наподобие. А тут – тишина. По логике я давно должна была открыть, ведь тот, кто стоял за дверью, знал, что я нахожусь в комнате, и поэтому разумнее всего было бы крикнуть или вторично постучать. В крайнем случае уйти, но нет, существо, стоящее за дверью, было еще здесь. Оно дышало, я это отчетливо слышала и даже ощущала на своей щеке чье-то чужое хищное дыхание.
Может, это Люди Тьмы? Я сотворила зло, и они пришли забрать меня в свое Подземное Царство?
Я тряхнула головой, вспомнив о том, что я ведь не кто иной, как Бесстрашная Катя. Никому не позволю со мной играть. Что за идиотские шуточки? Вот сейчас как открою и как дам кому-то по лбу!
Я сделала шаг к двери, устремив взор на ручку, как на цель, задав себе тем самым направление, и тут… она, ручка, стала осторожно опускаться. Я так и застыла. Кто-то решил, что меня нет, и хочет подождать внутри? Но по какому праву? Или, наоборот, этот кто-то поверил, что я вышла, чтобы проникнуть на мою территорию с какой-то преступной целью. Обокрасть? Точно. Потому-то и не подавал голос. Но вот он увидит, что я здесь, раскрыла его замысел и… убьет меня?
Ручка, дойдя до предела, щелкнула, и дверь начала медленно, потихоньку отворяться.
– Мама, – пискнула я, но тут увидала на пороге Пашу, и жуткий ужас выпустил меня из своих объятий. Но только на время, потому что, разглядев друга в сумерках, созданных мраком за окном, отсутствием освещения в коридоре и одной лишь горящей лампочкой бра в своей комнате, повнимательнее, я снова была вынуждена запаниковать: черные, как смола, волосы стояли дыбом, глаза, расширенные до размеров солидного блюдца, выражали апогей маниакальности. В руке Самойлова был какой-то светлый прямоугольник, из-за полумглы было трудно идентифицировать его. – Ч… что, что-то с… случилось? – заикаясь, выдавила я из себя. Сфокусировав на мне затуманенный взгляд, он молча кивнул и решительно переступил порог – я машинально отпрянула назад. Он продолжал наступать, я же отступала, пока не уперлась в кровать, и тогда, стараясь придать своему голосу максимально спокойную интонацию, предложила: – Ну, рассказывай.
Он, вернувшись к порогу, с силой захлопнул дверь, чтобы нас не могли подслушать, а я подпрыгнула. Затем, приблизившись ко мне – отступать было больше некуда, поэтому я села на покрывало, смотря теперь на него снизу вверх, – прошептал:
– Я понял, почему ничего не было.
– А?
– Это было в воскресенье!
– Паша, ты хорошо себя чувствуешь? – Страх меня отпустил, я поняла, что друг не собирается предпринимать никаких агрессивных действий по отношению ко мне, и расслабилась. Видимо, новый Пашин заскок. Тот, однако, не сдавал позиций: так и нависал надо мной с безумными глазищами навыкате, словно у него в груди бушевала буря, требующая срочного выхода. Но что же его так впечатлило?
– Я говорю, мы ходили туда в воскресенье! Но то, чего мы так ждали, то, что мы так хотели выяснить и увидеть, не могло случиться той ночью!
Так вот он о чем! О замке Варламовых.
– Но почему? Говори же! – сразу взбудоражилась я, осознавая, что друг вот-вот откроет мне какую-то тайну.
– Потому что это всегда происходит в ночь с четверга на пятницу!
Сверкнувшая через тонкие шторы быстрая череда злых ярких молний потянула за собой разразившийся тремя секундами позже один общий раскат грома такой силы, что мы хором вскрикнули и чуть не поседели враз от несвоевременности этой шутки природы, которая на фоне сказанных Пашей слов выглядела проделкой нечистой силы, а хрупкое против подобного шумового напора стекло едва не лопнуло и не разлетелось на сотни маленьких блестящих осколков.
– Почему именно в ночь с четверга на пятницу? – уняв усиленное сердцебиение путем глубокого вдыхания воздуха, спросила я недоверчиво.
– Вот почему! – Паша протянул мне письмо в конверте. – Прочти на досуге.
– Почему я?
– Жек все равно во все это не верит, – махнул он рукой.
– Что в этом письме?
– Прочтешь – узнаешь, – таинственным шепотом ответили мне и оставили наедине с загадочным посланием.
Мне ничего не оставалось, кроме как развернуть пожелтевший от старости лист.
– «Это всегда происходит в ночь с четверга на пятницу», – прочитала я вслух первые строки адресованного неизвестному Артему Артуровичу письма, вернувшись в положение лежа на постели. – Что – это? «Я говорил Вам, уважаемый, что в этом про́клятом замке происходит нечто ужасающее, мистическое, нереальное. Теперь я знаю, что это, но не просите объяснить – не смогу…» Ясно, это про варламовский замок, – сказала я кровати, которая уверяюще скрипнула в ответ. Дальше было еще интереснее, а конец меня просто убил. – «Часы бьют двенадцать… Прощайте навсегда. Ваш друг Иван», – прочитала я вслух несколько раз, пока смысл написанного доходил до меня как до жирафа, но когда я постигла его, этот смысл… волосы на голове заплясали польку.
В целом письмо произвело на меня громадное – не побоюсь высокопарности – впечатление. Согласитесь, чтение письма на тему того, как молодой парень ожидает своей несвоевременной, но неминуемой смерти, находясь в опустошенном крыле старинного родового замка, и, скорее всего, принимает ее, да еще и от каких-то мистических чудовищ, вкупе со слушанием сильного ливня за окном поздним вечером, вкупе с одиночеством в одной из комнат схожего замка, производит поистине убойный эффект на психику. И все же что случилось с автором письма, неким Иваном? Он пишет, будто бы знает, кто «творит здесь весь этот ужас, этот кошмар, этот бред», и потом слышит Его голос. Но кто же этот таинственный Он? И что он сделал с Иваном? Затем в письме появляется Она, которая указывает Им дорогу. Вопрос: что за Она, что за Они, что за дорога? Они… Иван называет их чудовищами, но мы же живем в реальном мире, а не в надуманно-фантастическом, откуда взяться чудовищам? Вероятнее всего, Иван имеет в виду, что это очень плохие люди. Что же они творят в замке Варламовых?
Вернемся к дороге. Куда она ведет? Наверно, туда, где находился в момент написания письма сам автор: «…они идут сюда. Они пришли за мной». Так-так-так, вернемся к началу письма и припомним, где же он находился. Ага, за шкафом в спальне умершего отца, где и творится «этот кошмар» в ночь на пятницу. Иными словами, в той самой комнате, где мы полночи проверяли себя на бесстрашие. А письмо нашли в том самом шкафу, где его и оставил в 1939 году безвременно почивший Иван.
У меня затряслись колени.
Боже, что случилось с Иваном?..
