– Жена может расстроиться…
– Может, но не будет. Вы с ней побеседуете.
– Ну, хорошо. А фамилия какая будет?
– Придумаем. Иванов, Петров, Сидоров. Прапорщик Сидоров. Даже красиво.
– Лейтенант Сидоров даже лучше… – осторожно заметил прапорщик.
– Вот же люди! – Майор от удивления даже всплеснул руками. – Куда вам лейтенанта в вашем возрасте? Да и выражение лица у вас неподходящее.
– Ладно, – решил Мареев не упускать своей удачи. – В общем… У нас время от времени принимают коммерческие борта. Или груз, или там какие-то шишки на своих самолетах садятся. Я думаю, это чтобы в Москве не светиться. Ну, раньше в Москве, сейчас – чтобы не светиться на официальных терминалах, я даже и не знаю, где они теперь.
– На военном поле гражданские? – удивился майор.
– Да бросьте вы, со времен мебельщика все аэродромы вынуждены подрабатывать, а потом… ну, связи-то установлены, наверху кого надо подмазывают. Да и обслуге доплата. Кстати, а в Севасе доплаты есть? А, ну ладно… Так вот, обычно грузы там такие, вполне легальные. Но вот… В общем, последнее время стали нам зверей возить.
– Зверей? Каких? Кошек-собак? Бойцовых йорков?
– Да нет, судя по контейнерам, здоровые твари. Не знаю, где их только ловят и как. Может, снотворным стреляют? Ну, в общем, у нас уже особая бригада образовалась. Мы знаем, как надо аккуратно контейнер сгрузить, никто уже не шугается, когда тварь, что внутри, по стенке лапой или чем там шарахнет. Нам надо сгрузить на транспортную машину низкопрофильную и отвезти к двенадцатому ангару. Его, кстати, недавно построили, именно для этого зверья.
– Так вы ни разу не видели, что именно за животные находились в контейнерах?
– Видел раз, не приведи господь. – Прапорщик поднял перебинтованную руку. – И не только видел, но и на собственной шкуре почувствовал.
– Подробнее, пожалуйста.
– Так вот, когда контейнер к аппарели подтягивают тальрепом борта, то его надо перевязать крепежными лентами, затянуть крепко по периметру, а потом осторожно перетянуть на транспорт. А укреплять надо, потому что все может быть. Ну, упадет, разобьется, а тут страховка. Так вот этот урод, Малышев, не затянул как следует… Вернее, он думал, что затянул, а не проверил, что с обратной стороны он просто какую-то доску притянул к ящику. Вот контейнер сыграл на землю, доска выскочила, лента ослабла… Контейнер по шву, по угловому стыку, и разъехался… Я сказал, конечно, этому козлу, кто он такой, ну и решил затянуть ленту. Только стал храповик крутить, и вдруг… Блин, я, наверное, зря в щель глянул. Там глаз такой, как блюдце, и зрачок, как у козла, горизонтальный. Эта сука, как увидела меня, как заревет… Блин, не может земное творение так орать… И лапой как е…лки-палки! Щель разъехалась совсем, а лапа и тянется ко мне. А я стою, как удав перед гадюкой…
– Как?
– Не, как кролик перед удавом. И эта сволочь меня лапой за спину и дернула. Если бы не вышиванка…
– Если бы не что? – встревожился майор.
– Под бушлатом и формой я тогда надел вышиванку. Ну, теща-то из Украины, вы сами заметили, вот она и прислала. Крепкая, видать, вышиванка, теща говорила, что с вышиванкой мир покорить можно. В общем, я вывернулся, а эта тварь руку мою клыками прижала уже… Ну, вот и все, в общем… Я отскочил, вроде боли даже не почувствовал.
– Как зверь выглядел, рассмотрели?
– Ну да, глаз такой здоровый, а клыки, как у кабана, но не кабан точно. Лапы с когтями. А смердело от него… – прапорщик потянул носом, – то ли ипритом, то ли говном, ой, извините, каками.
– Ничего, продолжайте.
– Ну, я типа отскочил, а вдруг чувствую по жопе, – от волнения из-за нахлынувших воспоминаний прапорщик все больше переходил на обычный армейский лексикон. – Ой… ну, по гопе и дальше по ногам, чувствую, льется. Я сначала подумал, что все, позор до конца службы. А тут мужики подбежали, говорят, ложись, перевяжем. Кровь текла, не то, что я подумал.
– Каких размеров был зверь?
– Крупен был, ой, крупен. Точно не скажу, но глаз в глаз мне смотрел. То есть, с меня ростом.
– Шерсть?
– Что шерсть?
– Шерстью был покрыт?
– О, вы это с какой целью спросили? Ведь точно – лапа у него была не мохнатая, а такая, как чешуя, только… крупная и пупырчатая. Как сейчас вижу. – Мареева передернуло. – Ну а потом сомлел я немного. Было дело… Но не думайте, по голове не били.
– А что потом со зверем было?
– Да я, как оклемался, нашатыря в нос ткнули, фельдшер меня уже бинтовал, заметил – цепями ящик обвязали и повезли в ангар.
– А куда потом из ангара зверей увозили?
– Честно скажу, врать не буду. Никогда не видел, чтобы увозили. Завезут, ворота закроют, и все. То ли потом ночью забирали, когда никого не было, то ли… Нет, точно ночью забирали. А как еще?
– Вы никогда не видели, чтобы из того ангара что-либо вывозили? Внутри были когда-нибудь?
– Ну… – замялся Мареев, – бывал я там. Пусто там всегда. Вот только… Можно совсем между нами?
– Все, что вы говорите, – только между нами.
– Да? – с сомнением переспросил Мареев. – В общем, дежурил я как-то ночью на КПП. Ни один транспорт ночью не проезжал, а утром ангар был пустой. Только… я немного закемарил тогда, минут на пять. Срочник, который со мной был, заснул пацан, я думаю, дай поспит чуток, пацан же совсем. И, видимо, на минут двадцать и сам того… А утром иду – ангар нараспашку, пустой. А вечером туда грузили тварь одну. В общем, проспать я мог. Но никто ничего не говорил. Да и как откроешь шлагбаум? Ключ только у меня.
– Покажите на плане, где находится ангар номер двенадцать.
Майор достал спутниковое фото аэродрома, и Мареев, подумав, отметил ногтем таинственный ангар.
– И последний вопрос. Кто закрывает и открывает ангар? И вообще, вы можете назвать тех людей, кто руководит принятием бортов со зверями и переправкой в ангар?
– Хотите, чтобы я настучал? – Голос Мареева дрогнул, но когда его глаза встретили строгий, даже колючий взгляд майора, он просто ответил: – Главный в этом деле майор Варисков. Он и мне сказал: сболтнешь – убьют.
– Больше вопросов не имею, – сказал гость. – Завтра после перевязки вы умрете. Не вздрагивайте… Умрете в том смысле, что вам введут снотворное. Проснетесь в другом месте, прапорщик Сидоров.
– А как же жена?
– С ней еще вчера поговорили, она все поняла и будет безутешно рыдать.
– Так она сегодня у меня была и ни словом!
– Ваша супруга – надежный товарищ. До свидания, вернее, прощайте, вы меня больше не увидите.
Не дожидаясь от Мареева ответа, таинственный майор покинул палату.
Прапорщик тяжело вздохнул, достал из-под подушки фляжку и сделал большой глоток ароматного бурякового самогона.
