Шелихов услышал тихий металлический шепот ножа, покинувшего ножны. Наверно, того самого, что капитан назвал инструментом нежным и особо заточенным.
— Но, мужики, чур, уговор. Ежели орать начнете, то будет долго и боль… э, ты чё?
Удивление Цыпы было настолько неподдельным, что он так и остался стоять с открытым ртом, глядя на моток проволоки, что вручил ему Семен. Он бы стоял, наверно, в таком ступоре еще несколько секунд, но сталкер коротко, без замаха двинул бандиту кулаком в солнечное сплетение, постаравшись вложить в удар всю силу. Под негромкое сипение выходящего из легких воздуха Цыпа попытался прилечь, и Семен помог ему в этом, обрушив сверху вниз на коротко стриженный затылок сцепленные в замок кулаки. Затем Шелихов придавил бандита коленом, и до того, как тот успел выдать вопль, запрокинул ему голову.
Нож капитана и впрямь был очень хорошо заточен. Под тихий маслянистый звук он легко развалил глотку чуть ниже кадыка, рана тут же расползлась широким безобразным ртом, и вместо крика Цыпа влажно забурлил, суча ногами. Вторым движением ножа закончив агонию, Шелихов прислушался. Похоже, в доме никто ничего не заметил — сквозь окна послышались возглас и гогочущий смех. Серый быстро обыскал уже затихшего бандита, но, кроме ножа, другого оружия при нем не оказалось.
— Валим, — прошептал Семен, и все трое, стараясь не шуметь, побежали по асфальтированной дорожке.
— Давай тут… — Капитан кивнул на разросшиеся кусты снежноягодника. — Они не сунутся в туман, а если и вылезут, то нас хрен найдут. Ночью в лесу подохнем… он, сука, на это и рассчитывал.
— Добро, — кивнул Шелихов. В самом деле, уходить дальше было намного опаснее, чем оставаться вблизи дома. Зона. Ночь. Туман. Этих трех слов было достаточно любому, даже начинающему сталкеру, чтобы понять — идти по незнакомой территории в такое время означает смерть в девяноста девяти случаях из ста. К тому же капитан был прав — в это время их искать не станут. Эх… как бы пригодился сейчас хоть какой-нибудь ствол…
— Утром будем уходить, — прошептал Семен. — Шансов нет. Теперь только возвращаться.
— Согласен. — Ткаченко кивнул. — И хорошо бы свалить еще затемно… вот же гадство. Накрылся наш с вами поход, господа хорошие.
— То есть… как это? — едва ли не в голос спросил Лазарев. — Это… это почему накрылся? Неужели?..
— Тихо, наука, не голоси, — грубовато оборвал ученого Шелихов. — Их там четверо осталось, со стволами, в том числе и нашими. Нас трое, и на всех один ножик. Приборы твои, детекторы и прочее у них, и забрать все это невозможно. Молись, чтоб нам поутру уйти удалось от этих, блин, старателей. Или чтобы прямо сейчас пулю не съесть, когда они дружка своего найдут.
— Да уж… — Ткаченко вздохнул. — Ну, мусорщик зонный, ты даешь… подумалось мне, что кранты наступили, уже и жизнь перед глазами побежала. В общем, спасибо. Должен буду.
— Да, кстати, забери вот. — Шелихов, чтобы сменить уже назревающую тему, протянул нож капитану, но тот покачал головой.
— Оставь. Это теперь твой инструмент…
Капитан так ничего и не спросил, но Семен почувствовал невысказанный вопрос. И Лазарев притих… тоже небось думает, как это Серый, горе-сталкерок, мусорщик Зоны, в три секунды человека ножом кончил, мало того, ножик о куртку аккуратно так, спокойно вытер, словно не впервой ему. Да и самому как-то паршиво стало… думал, что все, вытравилось прошлое из души, задохнулось под пластами новой жизни, нового имени, Зоны той же самой. Даже перегорел в свое время, душу до дна выжгло, однако снова убил. Легко, и руки, словно вспомнив, ни разу не дрогнули, и на сердце все такая же привычная тишина, как после…
Шелихов с силой мотнул головой, отгоняя воспоминания. Проклятие. Ирония судьбы, не иначе — в Зоне точно такую же погонялу заработать, что и на Большой земле была. Серый. Только если сталкеры его тихим, неприметным считали, «никаким», то в прошлой жизни Серого почти никто не видел или не запоминал невыразительного, серого человека самого обычного вида. Даже если тот «работал» в толпе, и на результат его «труда» порой собирались поглазеть целые толпы. Были и очевидцы, были даже камеры мобильных телефонов, жадно глотающие очередной интернет-ролик, но Серый никогда не попадал в кадр и не запоминался прохожим. Он уходил всегда… и, когда настало время платить по всем счетам, он снова ушел, как он думал, насовсем. Прошлое, потоптавшись у бетонной стены с колючей проволокой и пулеметами на вышках, не решилось последовать за Семеном в Зону. А вместе с ним, прошлым, остался снаружи и тот, кто лично знал Серого, кто поручал задания и оплачивал услуги, посредник, который, конечно же, обязательно убрал бы пусть и хорошего, но все-таки слишком много видевшего и знавшего исполнителя…
Семена не искали. Вполне возможно, что никто и не догадывался даже, почему так внезапно и без следов исчез Серый. Может быть, его даже заочно похоронили — умный и изворотливый Кисляк, конечно же, нашел нужные слова в беседе с братьями по стае. А потом либо братушки в сказку не поверили, либо еще как старина Кисляк гробанулся, но дошли до Серого слухи с Большой земли. Хоть и не пользовался бывший посредник уважением среди своих коллег за грязные даже по меркам криминального мира методы, но фигурой все ж таки был заметной. Во всяком случае, новость эта дошла до бандитов Зоны, и Шелихов молча помянул Кисляка, подняв за упокой его темной души полстакана теплой водки. Какой бы сволочью тот ни был, но уговор держал крепко. Да, забирал он две трети всех денег за заказ. Да, не задумываясь, отказался бы от своего исполнителя, буде тот хоть немного бы, но «засветился». Да, на Сером лежали все заботы об оружии, съемных халупах с мало вменяемыми от вечной пьянки хозяевами, о том, как заметать следы, где жить и чем питаться. Но при этом Кисляк крепко держался своих правил: ни одна душа, кроме него, не знала о существовании Серого, хотя Семена знали многие. Никогда не обманывал он с деньгами. Не опасался Шелихов и подстав — Серый был слишком нужным для Кисляка человеком. Семен был уверен даже в том, что, когда истечет «срок годности», именно Кисляк уберет своего исполнителя. В спину, исподтишка, но сам, лично. У Серого, правда, на сей счет были совсем другие планы, и, почувствовав, что скоро финал, он исчез для всех, кроме одного человека. И до поры думал, что даже этот один человек начал забывать прошлое.
— Мусорщик Зоны, говоришь… — очень тихо, но так, чтобы Шелихов услышал, прошептал капитан. — Может, поделишься?
— Как-нибудь расскажу, — пообещал Семен. И с удивлением понял — расскажет. Все расскажет и этому «ботанику», и капитану, и черт с ним со всем. Пусть сдают на выходе, если хотят. В душе давно только страх и память, в которой, кроме гнили, ничего и нет.
— Добро, — с некоторым облегчением кивнул капитан. — Скажи-ка ты мне, Серый… а тот ствол, что я у тебя отобрал тогда, действительно неплохой был?
— Почти точно хорош, — улыбнулся Шелихов. — Качественно сделан, детали не простая штамповка, а фрезерованные — явно заказная пушка, не массовая. Конструкция крепкая, основные узлы с «калаша», удобный, прикладистый ствол, единственное — тяжеловат и балансировка не очень. Мне понравился…
