– Вижу его, – сказал Борланд, глядя на человека со знакомым пакетом. – Он и впрямь старик, надо же.
Хозяин дома, который Борланду уже казался проклятым, выглядел лет на семьдесят и при этом полностью был лишен какой-либо бодрости, порою присущей пожилым людям. Это действительно был старик во всех отношениях, изможденный и уставший. Дорогая одежда висела на нем, словно была размеров на пять больше. Желтый цвет лица говорил о болезни.
– Это точно он? – усомнился Марк, сходя со ступенек эскалатора. – Я думал, наш помощнее будет.
– Скажу точно, когда услышу его голос, – ответил Борланд. – Уж его я никогда не забуду.
Старик подошел к платформе, смешиваясь с толпой.
– Он сейчас уедет, – сказал Марк с тревогой.
– Не уедет, зуб даю. Если хочешь – подстраховывай.
Из тоннеля показался поезд, оглашая станцию торжественным ревом. Когда началась посадка, старик чуть отступил в сторону, не мешая пассажирам. Он так и остался стоять на станции.
– Колеблется, – произнес Борланд. – Марк, он не знает, стоит ли ему сесть и уехать.
– Вижу.
– И еще он заметил тебя.
– Что? Как? Мне отсюда ничего не видно.
– Ты ведь тоже не сел в вагон, – пояснил Борланд. – Он подозрительно смотрит в твою сторону, не оборачивайся. Лучше сделай разочарованный вид и уйди в сторону. Просто повернись на шесть часов и топай. Вот так, хорошо.
В разговор вмешался Виктор:
– Марк, не рискуй. Просто возвращайся к машине, я тебя заменю.
Борланд не спускал глаз со старика.
– С кем он тут может встречаться? – пробормотал он. – И почему в метро? У кого-нибудь есть идеи?
– Может, потому, что сюда вход дешевле, чем в оперу? – сказал Виктор. – Хватит пытаться анализировать все подряд.
– Кто бы говорил…
– Тихо, все! – прервал их Марк, выглядывая из-за колонны. – Он с кем-то разговаривает.
Рядом со стариком остановился ничем не примечательный мужчина лет пятидесяти. Он был свеж, бодр и, казалось, доволен жизнью. Между ним и стариком завязался диалог.
– Вижу их, – шепнул Виктор, вытаскивая микрофон. – Попробую прослушать их с эскалатора. На станции я все спрячу, иначе меня сразу загребут. Все, молчите.
Марк прижал наушник к уху, надеясь, что Виктор не забудет подключить микрофон к корпоративной связи. Сквозь шум и свист послышались два голоса.
– А пакет вы зачем взяли, Дмитрий Васильевич? – говорил неизвестный. – Вас же с ним заметят.
– Пусть заметят, – отвечал старик. – Пусть делают что хотят. Если началась охота на ведьм, то никто из нас ее не переживет.
– Ведьм хватает с обеих сторон, уважаемый. И охотников тоже. Не слишком ли много вы отдаете на волю случая?
– Все в жизни лишь случай. Вот, поезда видите? Один идет в свою сторону, другой идет наоборот. Но перед любым может упасть человек на рельсы. И останавливается вся система.
– Дмитрий Васильевич, ЦАЯ – не та система, которая может остановиться из-за смерти одного человека. Отдайте пакет, и мы разойдемся. Навсегда.
Старик молча отдал пакет. Его собеседник взглянул в него и одобрительно кивнул.
– Прощайте, – сказал он, повернулся и ушел.
Борланд глубоко вздохнул.
– Парни, – сказал он в микрофон. – Я подтверждаю личность Дмитрия Васильевича. Это хозяин дома.
– А я подтверждаю личность второго, – проговорил Марк неожиданно. – Это Анатолий, который говорил с Владом.
– Значит, есть хорошая ниточка. Они расходятся.
– Я иду за Анатолием и его пакетом, – сказал Марк. – Вы оба из Центра, он может знать вас в лицо. И с Владом он тоже упоминал вас обоих. Насчет меня шансов у него гораздо меньше.
– Согласен, – сказал Виктор, выходя на платформу. – А я иду брать старика. Он, как я понимаю, уже выработан.
– Хорошо. – Борланд направился к выходу. – Я возвращаюсь к машине. Буду сопровождать Марка по его маршруту с земли.
Анатолий тем временем пересек станцию, выйдя к противоположной стороне платформы. Подойдя к кабинке дежурного, он что-то сказал женщине в униформе.
– Не пойму, что он намерен делать, – сказал Марк, держась от Анатолия в паре десятков метров.
– Значит, позже поймем. Ты, главное, не упусти его.
Анатолий остановился у левого края платформы и стал ждать.
– Что там со стариком? – спросил Марк.
– Стоит расстроенный, – ответил Виктор. – Я подожду, пока вы с Толиком не уедете.
– Хорошо.
Когда показался поезд, Анатолий остался стоять возле машиниста. В пассажирских дверях образовалась небольшая давка, которая вскоре начала рассасываться.
– Ничего не пойму. – Марк подошел поближе и услышал, что в вагонах монотонно звучал голос, делающий объявление.
– Твою же мать! – не выдержал Марк. – Поезд дальше не идет!
– В смысле? – спросил Борланд, садясь в машину.
– В прямом! Все выходят из вагонов, никто не заходит.
– Ну, это не значит, что поезд дальше не идет. Формально ты неправ. Он идет, только без пассажиров.
– Я тебя удивлю, – ошеломленно сказал Марк. – Он идет не только без пассажиров, но и без машиниста.
– Что?! – спросил Виктор. Он начинал кое-что понимать в происходящем.
– Поезд уже прибыл пустой. Анатолий сел в кабину машиниста. Один.
– Он зарезервировал состав, – проговорил Виктор. – Садись в поезд, Марк, быстро!
– Он меня заметит!
– Теперь уже плевать! Сядь, я потом объясню!
Когда двери начали закрываться, Марк бросился к ним и успел протиснуться. Двери защемили полы его куртки, и Марк дернул их, освобождаясь.
Динамики станции передали возмущенный голос дежурной, из которого Виктор не разобрал ни слова. Марк и вовсе не должен был ничего слышать – поезд двинулся с места и исчез в тоннеле.
Послышался голос Борланда:
– Куда мне ехать? Дальше вроде станция «Печатники»?
– Он не поедет на «Печатники», – сказал Виктор.
– Но там других станций нет.
– Он не поедет ни на какие станции. Поезд свернет на другую колею, о которой москвичи не знают.
– Но ты знаешь.
– Я не москвич. Слушай, езжай к «Печатникам» и жди указаний. Я разберусь со стариком.
Вытащив наушник, Виктор решительно подошел к Дмитрию Васильевичу. Тот все так же стоял у края платформы, понуро глядя в стенку перед собой.
– Вам помочь? – спросил детектив.
