Да, я так и не успел съесть с Фармером по куску торта на мой юбилей. Однако меня расстраивает другое: не нашлось никого, кто бы мне его подарил. Если бы мне подарили торт, то я на радостях отдал бы его обратно, в качестве благодарности за то, что меня помнят. И смотрел бы со слезами счастья, как человек, помнящий мои праздники, кушает торт. Это такое счастье – видеть, как лакомится кто-то, кому ты не безразличен. Может, поэтому мне так импонировал Апельсин?
Однако есть простое объяснение, почему никто не знает, когда мой день рождения. Ведь те, кто становится мне достаточно близок, чтобы отпраздновать этот день со мной, редко сами доживают до следующего такого праздника через год.
Наверное, потому я и сказал на работе, что этот день – сегодня.
Глава 2
«Лиза»
– Мне сегодня исполняется тридцать пять лет, – заявил Борланд с довольным лицом.
Послышались сдержанные поздравления. Кто-то хлопнул Борланда по плечу и вручил ему пачку сигарет. Сталкер принял подарок с поклоном.
– Никак курить начал? – поинтересовался Виктор.
– Да не совсем, – ответил Борланд, пряча пачку во внутренний карман. – У меня просто, как бы сказать… после прихода в Центр снова клептомания появилась. Тащу все, что вижу. Я в прошлой жизни был белочкой. Да и в этой тоже.
– Ты стал мудр не по годам, – заметил Фармер.
Они поднимались по широкой лестнице вместе с остальными бойцами ОРАКУЛа. Правда, «бойцы» – это громко сказано. Из дюжины мужчин разных лет на бойцов походили от силы человека четыре, причем эти четверо ничем не выделялись бы из толпы на городской ярмарке. Остальные имели вид алкоголиков с солидным стажем. Однако в подпитии никто бы сюда не пришел. Дело предстояло серьезное.
– Тридцать пять лет – это уже почти не мальчик, – проговорил Фармер. – Можно сказать, почти дядя. Когда уже перейдешь на кефир и домино?
– Болтай, болтай, молодежь, – сказал Борланд. – Тридцать пять лет – хотя бы экватор. Пойти, что ли, отметить это дело?
– Так выставляйся!
– А не маловат ли ты будешь, чтобы с дядями пить?
– Я с тобой в общем схроне выброс пережидал!
После этих слов сталкеры подключились к разговору, наперебой вспоминая бурные моменты из сталкерского прошлого. Виктор решил промолчать, чувствуя себя чужим на этом празднике жизни. Он бы предпочел, чтобы все собрались, забыли о расслабухе хотя бы до вечера. С самого прихода в ЦАЯ он удивлялся, почему здесь так мало порядка – или того, что он принимал за порядок. Он чувствовал, что лучше бы понимал происходящее, если бы тоже побывал в Зоне. Однако сама мысль об этом стала его не на шутку пугать. В Зоне никому не нужен мыслитель – тем более мыслитель-неудачник с претензиями. С другой стороны, у Марка получалось. Но у того хотя бы задача была, а цели детектива всегда касались цивилизованных мест. И этот мир все еще оставался депрессивным, лишенным любой романтики.
– Приехали, – сказал Борланд, останавливаясь у дверей. – Заходим по одному?
Виктор первый отворил дверь и вошел.
Аудитория была очень похожа на школьную. Детектив здесь находился в пятый или шестой раз. По числу визитов он мог назвать число операций разного рода, в которых ему приходилось участвовать. Его смущало, что столы не были новыми и сильно напоминали студенческие парты. Быть может, ЦАЯ формировал свое имущество из списанного барахла? Детектив запросто мог себе такое представить. Все дорожает, а жить как-то надо.
Сколько бы денег Центр ни имел, расточительством местная бухгалтерия не отличалась. Тут любили экономию на всем.
Виктор выбрал первый стол и тут же почувствовал себя выскочкой-отличником. По традиции, с ним больше никто не сел. Это его радовало – он терпеть не мог вторжения в личное пространство. Сталкеры прекрасно понимали эту черту характера. Однако, глядя на то, как они сами без проблем сидят кучками и к нему не подсаживаются, детектив начинал чувствовать неполноценность, которую ненавидел больше, чем толпу. Он не был в Зоне, значит, он не с ними. Он не проводил время ни в бою, ни в окопах. А ведь бывало и то и другое.
Снова хлопнула дверь, и показался Мирослав Сергеевич Каменский. Сталкеры поприветствовали его. Для всех руководитель ЦАЯ носил множество имен: Хозяин, Мастер, Большой Брат, Эм-Эс Кама. Для кого-то даже Господин. И так далее. Борланд называл руководителя по фамилии, а при личном разговоре предпочитал к нему никак не обращаться.
Вместе с Каменским пришел еще один человек, которого Виктор никогда не видел. Но детектив сразу узнал военного. На вид сорок лет, особая манера держаться, пышные усы, ни единого седого волоса. Вероятно, в серьезных переделках не бывал. Он следовал за Каменским, словно верный телохранитель.
Мирослав занял свое место за широким столом, напоминавшим директорский. Стол сверкал роскошной отделкой, плохо сочетаясь с убожеством остальной мебели. Словно лишнее напоминание, кто тут д’Артаньян, а кто гвардейцы кардинала. Каменский явно лично выбирал стол и отдавал распоряжение поставить его здесь. У начальства свои стрессы и свои комплексы.
– Всех приветствую, – сказал Мирослав. – Познакомьтесь. Это Крот. Чтобы было ясно – это не кличка, а фамилия.
Судя по виду Крота, он носил фамилию с гордостью. Быть может, он имел хорошую генеалогию. Виктор был готов поспорить на последнюю копейку, что Крот происходил из военной династии – вероятно, мало кому известной.
– Это ваш командующий на ближайшую операцию, – уведомил Каменский. – Приступайте.
– Прошу прощения, у меня вопрос, – подал голос один из сталкеров. – Командир, ты в каком звании будешь?
Крот продолжал стоять неподвижно.
– Это не имеет отношения к делу, – ответил он и противно улыбнулся.
Ну конечно, подумал Виктор. Будь перед Кротом новобранцы, он бы дал ответ. Без ухмылок и совсем другим голосом. Командир сразу не понравился детективу. И, видимо, не ему одному.
– Значит, просто Крот, – понял сталкер. – Пусть. Нам такое привычно.
– Ребята, тут все свои, – сказал Крот бодро. – Давайте по-своему, по-сталкерски, хорошо? Нам предстоит ходка на объект. Я главный, вы подчиненные, и вам незачем знать, в каком я звании. Со сталкерами я дело имел, и весьма успешно.
Виктор посмотрел в окно, чтобы скрыть скептическое выражение. Ну да, ну да, конечно. Имел ты дело со сталкерами. Интересно, в каком качестве? Патрулировал Зону, щипал новичков, охранял никому не нужную муть вроде развалившегося железнодорожного моста взамен подстреленного предшественника? Фуражка, пистолет на боку, руки за спиной. Та же презрительная улыбка с ощущением собственного превосходства. И заученные фразы о том, кому и сколько надо башлять за проход.
Виктор мысленно примерил этот образ на Крота. Вписывался идеально.
– Суть нашей задачи следующая, – сказал Крот. На белом экране у него за спиной неожиданно появилось изображение. Видимо, пока они беседовали, из будки напротив кто-то подал сигнал через проектор. Такая отлаженность действий показалась Виктору жалкой, словно Крот хотел произвести впечатление детскими способами. Детектив заставил себя смотреть на картинку и слушать инструктаж.
