Мишка, в который раз за день, грустно поплелся во двор. Выйдя в коридор, он нос к носу столкнулся с экспертом, ездившим с ним на кражу. Тот явно обрадовался:
— Слушай, Мишаня! Ты каменюгу с того выезда на исследование пришли, у меня сейчас экспертиз не так много, я по твоему камню вне очереди экспертизу сделаю, заодно стажера по методике снятия отпечатков с неровных поверхностей погоняю.
— Хорошо, сегодня же пришлю, — вздохнул Мишка и продолжил путь во двор.
Принеся в кабинет очередной камень, он печально поглядел на него, аккуратно протер влажной тряпочкой, упаковал в пакет, прицепил бумажку с подписями и печатями от прежнего пакета и сел печатать сопроводиловку в экспертный отдел. Очень хотелось надеяться, что злоключения на сегодняшний день закончились.
Но Мишка даже не представлял, насколько он ошибается.
Канашенков готовился к вечерней планерке, когда позвонил дежурный по отделу, и на удивление стеснительно-заискивающим тоном, попросил юного следователя вместе с опером смотаться на один адрес, для прояснения, так сказать, обстановки. Мишка согласился, и через полчаса машина привезла его к особняку Халендира Мей Мел Лай.
Когда машина остановилась на престижной Набережной улице возле трехэтажного особняка, более всего похожего на уменьшенную копию то ли Тадж-Махала, то ли Маньямской Золотой пагоды, Мишка понял, почему голос дежурного был таким растерянно-вкрадчивым.
На этом происшествии работы для Мишки не было — как, впрочем, и целой толпе народа, большей частью лишь мешающей оперативной группе нормально трудиться. Мишка, конечно, был наивен и неопытен, однако есть вещи, которые любой милиционер осознает интуитивно с младых ногтей. Сложность и общественная опасность совершенного преступления прямо пропорциональна количеству приехавшего на место происшествия руководства.
Вот появился начальник СКМ Суняйкин: резво перебирая короткими ножками, он лихо заскочил в комнату, где находилось ложе трупа, и тут же выскочил назад, выкатив глаза и прикрывая рот обеими руками. Вот городской прокурор Кусайло-Трансильванский неспешно проследовал в ту же комнату. Впрочем, к чести прокурора будет сказано, он пробыл там довольно-таки долго, раздавая указания следователям и экспертам. Но ему-то что, он вампир. Несмотря на всю длительную эволюцию вурдалачьего рода, для него место убийства благоухает, как цветочная поляна или бочонок с коньяком. Громко протопал мимо Мишки огр — майор Хыдыр-Мурузбеков, командир местного батальона ППС. Следом за ним неслышной тенью проскользнул командир СОБРа Таурендил Ап Эор. И если уход Хыдыр-Мурузбеков был слышен за два квартала, то исчезновение дроу осталось никем незамеченным. После ухода ППСовца дверь в комнату, где находилось тело жены владельца особняка, чуть-чуть приоткрылась. Были видны вспышки блицев, сопровождаемые непрестанным щелканьем затворов, заглушаемые, впрочем, монотонным бормотанием судмедэксперта. Судя по тому, что описание трупа эксперт надиктовывал уже не первый час, дела за дверью обстояли очень и очень плохо.
Сам Халендир Мей Мел Лай исчез бесследно. Его охранник, дварф Суургеморгеменгер был убит прямо на пороге дома выстрелом в упор. Что стало с женой Халендира, Мишке посчастливилось не узнать — в спальню его не пустили. Сквозь приоткрытые двери он увидел лишь нечто, похожее на огромную распустившуюся розу, брошенную на постель. Он слышал, как в ванне тяжело и мучительно тошнило одного из прокурорских следователей. Другой прокурорский работник сидел за столом в гостиной, и лицо его было так бледно, что походило на пустое пространство между зачесанными назад волосами и узлом темно-бордового галстука. На столе перед ним лежали несколько скомканных бумажных листов: руки следователя тряслись так, что на Мишкиных глазах он в очередной раз порвал пером листок с протоколом осмотра места происшествия, скомкал его и отбросил в сторону. Реакция ребят из прокуратуры напугала Мишку гораздо больше, чем кровавый цветок. Зная, насколько тертые ребята работают в следственном комитете, оставалось лишь догадываться, до чего неприятное зрелище таится за порогом спальни.
В принципе, Мишке можно было отправляться по своим делам, но любопытство, да слабая надежда на то, что кому-то может вдруг понадобиться его помощь, заставили его оставаться в особняке. А до того, как ему представится такая возможность, Мишка спустился на первый этаж, чтобы никому не мешать, и стал рассматривать удивительные и прямо-таки фантастические интерьеры эльфийского особняка. Благо, что осмотр проводился пока лишь на втором этаже, а на первом лишь хмурый орк дежурил возле тела дварфа.
Добрую половину первого этажа занимала библиотека. Среди великого множества книг — на корешках были и буквы, и руны, и клинопись — стояли шкафы с эльфийским оружием и доспехами. Мишка ходил между полок, словно в музее: великолепию коллекции Халендира могла бы позавидовать даже Оружейная палата. Интересно, почему грабители не обратили внимания на всю эту роскошь? Торопились? Мишка обошел библиотеку еще раз. Теперь он более обращал внимание на портреты, висящие на стенах, и статуэтки, расставленные на мраморных подставках. Одна из статуэток не просто привлекла его внимание, но, пожалуй, даже напугала: изваянный из черного вулканического стекла оскаленный волк. Зверюга выглядел таким натуральным, а выражение его морды было таким кровожадным, что Мишка даже попятился.
— Ну-ка фу, тварь! — сказал Мишка и прикоснулся к волчьим клыкам, чтобы убедиться — тварь не настоящая и никого укусить не сможет. Зверь действительно оказался каменным и Мишку не укусил. Однако произошло нечто другое — лейтенант почувствовал движение воздуха и услышал за своей спиной шорох. Мишка медленно обернулся. На том месте, где минуту тому назад стоял стенд с эльфийскими боевыми шлемами диковинной формы, зиял темный четырехугольник тайного хода. Будь Мишка старше и опытнее, он бы, конечно, ни за что не сунулся в открывшийся перед ним проход. Но Канашенков был молод и любопытен куда более, нежели осторожен — и оттого подошел к тайному ходу.
Вниз уходили каменные ступени. Мишка огляделся по сторонам, убеждаясь, что никто не помешает ему исследовать открытие, и шагнул по ступеням вниз. Если в подвале и присутствовало освещение, то включалось оно где-то в другом месте — Мишка не заметил на стенах ничего похожего на выключатели.
— Есть тут кто? — спросил Канашенков решительным, как он очень хотел надеяться, тоном.
Из темноты, затопившей пространство подземелья, не последовало никакого ответа. Мишка попытался изобразить на лице решительность и спрятал правую руку за спину. Пускай те, кто притаился во тьме, думают, что у него при себе оружие.
Спускаясь, Мишка считал ступеньки. После двадцать второй под ногами обнаружился твердый каменный пол.
— Я вооружен! — предупредил он густившуюся перед ним темноту. Канашенков тоскливо поглядел на светлый четырехугольник входа. От мысли, что будет, если стенд решит вдруг встать на место, он ощутил тошноту и зябкие льдинки холодного страха на спине.
Но вход оставался светлым и, Мишка, выждав минут пять, решился идти дальше. Впереди не было видно абсолютно ничего. Мишка напряг все органы чувств: из глубины тянуло прохладой и чем-то затхлым, сладковатым и крайне неприятным. Положив левую руку на стену, Мишка двинулся вперед, не отпуская опоры. Он считал шаги. После десятого, когда свет от входа стал почти неразличим, Мишка пустил в ход свой последний козырь — подсветку мобильника. Под ногами была добротная керамическая плитка. Мишка сделал вперед еще два шага. Из темноты раздался дикий крысиный писк. Мишка напугался так, что шарахнулся в сторону, запнулся, и чуть было не упал на пол. Идти вперед отчаянно не хотелось. Не идти было стыдно. Мишка глубоко вздохнул и все-таки пошел.
