— А как они там в фургоне-то? В броне да с оружием? Там же тесно, да и дышать нечем, поди? — продолжал размышлять вслух Мишка. — Да и фургон не наш, банковский. Как они в него попали?
— Ну, попали, допустим, просто. Подошли, открыли, сели, закрыли. И сидят, до поры не шевелятся, — хмыкнул Сироткин. — А вот как они там выживают, в броне да без водки, это я не знаю. Да и знать не хочу. Я же все-таки человек, а не дроу. Ты себе голову разной ерундой не забивай, а лучше спи, пока время есть. Ты не боись, самое интересное не проспишь.
— Да я пока спать не хочу, — ответил Мишка. — Я еще пока вокруг посмотрю. — Он повернул голову к окну, уткнувшись лбом в стекло.
Среда. Вторая неделя
Разбудило Мишку легкое потряхивание за плечо.
— Давай, Миха, перелазь на переднее. Сейчас мужики подтянутся, на базу поедем.
— Как на базу? А засада? — Мишка резко открыл глаза и тут же зажмурился. За окном радостно светило солнце.
— Все, закончилась засада. Никто не пришел. Дроу уже свернулись. Рабочий день начинается.
— Ойё! — схватился за голову Мишка. — Ну, Петшович, ну козел рогатый, только попадись мне, я тебе рога пооткручиваю… — От стыда он был готов провалиться под землю.
— Да ты не переживай, Миха! Может твой барабан и не виноват, — попытался успокоить его Сироткин. — Тут дело такое, никогда не знаешь, сработает информация или нет. А хочешь — не хочешь, проверять надо. Такая уж работа. Так что не парься, по-всякому бывает. Не у тебя первого, не у тебя последнего.
Ничего не отвечая, Мишка уперся невидящим взглядом в лобовое стекло и молчал всю дорогу до самого отдела. Молчал он и в отделе, сдавая оружие в арсенал и выслушивая доклад Сироткина Чеширскому. Начальник ОУР, видя подавленное Мишкино состояние, промурлыкал что-то успокаивающее, но Мишка, не слушая его, только мотнул головой и побрел в здание следствия. Ему казалось, что Шаманский вновь будет укоризненно читать ему нотации, Витиш срежет язвительной репликой, а остальные следователи будут похохатывать за его спиной, тыча вслед пальцами. Не в силах заставить себя сделать шаг вперед, Мишка застыл перед кабинетом начальника. Дверь отворилась. На пороге стоял Витиш.
— Устал, бедняга? — сочувственно и без малейшей тени иронии спросил Витиш. — Пошли в кабинет, чайку попьем, а потом двигай домой, отсыпайся.
— Игорь! Не было никого! Всю ночь просидели, как дураки, и никого! — с надрывом выпалил Мишка. — А я всех взбудоражил попусту, получается! Как баран, какого-то черта послушал! Поступил, как полный идиот!
— Ты, Миша, поступил как нормальный милиционер, — тихо и очень рассудительно ответил Игорь. — Получил информацию и не зажал ее трусливо, а попытался в полной мере реализовать. А от просчетов и ошибок никто не застрахован. Ни ты, ни я, ни Васильев. Один Господь, говорят, не ошибается. И то, на людей глядя, я в этой аксиоме сомневаться начинаю. Кончай самоедством заниматься и ступай себе с миром. Отдыхай. Ты нормально потрудился. Без шуток — нормально. Теперь наша очередь.
Слова Витиша немного успокоили Мишку, примирив его с окружающей реальностью и он, ощущая, что действительно неимоверно устал, побрел в общежитие. В фойе он автоматически раскланялся с комендантом и вдруг остановился, загоревшись надеждой разобраться до конца в сложившейся ситуации.
— Гейрхильд Гримсдоттировна, а вы Василия Петшовича часом не видали?
— Нет, Михаил, не видала. Его уже дня три никто и нигде не видел. Опять, наверное, какую-нибудь аферу крутит. Вот только увижу его, сразу рога откручу!
— Ну, это только после меня. Откручивание рогов нынче производится в порядке живой очереди, — вяло пошутил Мишка и поплелся в свою комнату, решив оставить разборку с чертом на потом. Душевая вновь была кем-то занята, и Мишка, решив, что гигиена — понятие относительное, наскоро сполоснулся с помощью умывальника в своей комнате, после чего завалился спать. Проснувшись поздно вечером, он сразу же позвонил Марине, но ее телефон не отвечал. Настроение испортилось еще больше. Мишка спустился к столовой, но и столовая в виду позднего времени была уже закрыта. Можно было бы напроситься в гости к Фазе, Шизе, Катастрофе, но видеть кого-либо кроме Марины, а тем более разговаривать с кем-то, Мишке отчаянно не хотелось. Решив, что во время сна есть не хочется, Мишка поднялся в свою комнату, лег на кровать и, немного поворочавшись, провалился в сон.
Четверг. Вторая неделя
Проснувшись утром, он чувствовал себя намного лучше. Душевные муки, терзавшие его предыдущим днем, отступили в сторону, радостно улыбавшееся солнце добавляло оптимизма. Одевшись, Мишка спустился к столовой, но к его неудовольствию в столовой длиннющей анакондой извивалась очередь из гоблинов — гастарбайтеров. Поделив длину очереди на количество остававшегося до начала рабочего дня времени, Мишка огорченно сплюнул и, рассудив, что либо Витиш, либо Костик принесут на работу что-нибудь съедобное, отправился в отдел. В кабинете царила идиллия. Чайник весело попыхивал паром, Витиш, развалившись на диване, не отрывал взгляда от Костика, что-то выкладывавшего на стол из необъятного пакета. Обернувшись к Мишке, Витиш привстал, шутливо отдав честь, Костя обернулся и приветственно помахал ему лапой. За Костиной спиной на столе расположился ряд непривычных Мишкиному взгляду предметов, состоящих из сплошных завитушек и источавших одуряющее вкусный сдобный запах. Осознание того, что его окружают друзья, за окном буйствует весна, а впереди его ждет вскуснющий завтрак, окончательно вернуло Мишке хорошее расположение духа. Он, улыбнулся и, азартно потерев ладони, шагнул к столу Костика. Завтракая, друзья перекидывались шутками и абсолютно неинформативными репликами, усиленно поглощая шедевр кулинарного искусства от кухни оборотней. Игорь в лицах рассказывал Косте, как Мишка переживал из-за его якобы «похорон», Костя недоуменно морщил нос и возмущенно фыркал, Мишка просто улыбался, вспоминая уже забавное для него недоразумение. Сиплая трель телефонного звонка возвестила, что рабочий день уже давно начался, а хорошее, оно потому и хорошее, что его всегда понемножку. Не желая выпускать из рук кружку и булочку, Игорь коротко ткнул пальцем в кнопку громкой связи:
— Следствие. Витиш. Слушаю вас.
— Игорек! Это Коля Соснович тебя беспокоит. Помнишь, у тебя месяц назад Савка Репаный по одному из дел мелькал?
— Ну. Был такой. Он там, в принципе, как свидетель проходил, только все равно занычился, крысеныш. А зачем он тебе?
— Да мне-то незачем, я даже поделиться могу. Просто он тут у нас с ночи в гостях сидит. Все, что нам было нужно, он уже рассказал, отпускать уже пора. А я про тебя вспомнил, может это чудо в перьях тебе надо?
— Да нужен-то он был постольку — поскольку. Но особо срочного сейчас ничего нет, так что минут через десять подойду, потолкую с ним. Спасибо за заботу, Коляныч.
— Игорь, а что это за тип такой? — не преминул сунуть свой нос в пусть небольшую, но тайну, Мишка. — Что это за прозвище у него такое чудное — Репаный?
