— Какая машина, какой марки, номер? — синхронно прервали излияния Василия Петшовича Витиш и Стрыгин. — С какой стороны подъехала, в каком направлении отправилась?
— Ну, подъехала она со стороны Подлесной и поначалу никуда не отправлялась, рядом с этим кровососом встала. Из машины еще двое на улицу вышли, тока уже оборотни. О чем-то перетерли, и в машину уже втроем запрыгнули. Дальше, значит, по Лесной поехали. А куда, зачем — про то я, начальник, знать не знаю. И чё за машина, не знаю. Фургон там или типа того, — черт указал на милицейский микроавтобус, стоящий за окном кабинета. — Цвету черного, как жизнь моя беспросветная, а номера я не заметил, не до того мне было.
— Если вампир уехал, то чего же ты в бега подался? — укоризненно взглянул на черта Мишка. — И вообще, где гасился-то, горемычный?
— Да где… У кикимор в Болотной слободке, где же еще черту спрятаться-то?
— Приятное, значит, с полезным сочетали, да, Василий Петшович? — ехидно поинтересовался Витиш.
— Да какая от кикимор польза, начальник? У них не жизнь, а Япония — кругом вода, жрут одну рыбу, а вместо амуров динамят, будто гейши какие.
— Дальше, дальше рассказывайте, любезный, — поторопил черта Стрыгин. — Отчего вы так, того вампира испугались?
— А ежели они по мою душу приезжали? На их морды паскудные глянешь, и сразу видно, им что человека, что черта хлопнуть — как мне у бабочки дурной душонку ее мелкую выкорчевать. А жизнь, законный, она что у тебя, что у меня одна, — всхлипнул черт. — Только ты после смертушки, глядишь, еще и в рай прицелился, авось и попадешь. А для чертей рай где? Ты слыхал, когда про такой? То-то и оно, кому смерть — отдых, а нашему брату — вставай да на работу иди…
— Может, мне на него порычать? — серьезно спросил Костя, ловко подшивавший бумаги при помощи своих когтей. Не дождавшись ответа от руководства, он повернулся в сторону черта. — Ты, любитель флоры-фауны, давай, остальные фотографии просмотри, может еще кого узнаешь, работяга.
— Начальники, чего это мне полиморф командует, м-м-м? — гордо вскинул бороду черт. — Пусть сначала научится себя как человек вести!..
— Вот и не зли его, а отвечай, что спросили.
— Вот этот оборотень приезжал, собака злая, — покосившись на Костю, черт откинул одну из фотографий из общей пачки. — Хорошо я его рассмотрел. Он перед вомпером на цирлах ходил, только, что хвостиком не помахивал. И то, только потому, что он в человечьем облике, как на этой фотке, был. Морду псячью спрячешь, а запах-то куда денешь? Черт этот запах аж через дорогу и учуял!
Выслушивая комментарии черта, Костя нехорошо прищурился, но говорить ничего не стал.
— И этот был. — Василий Петшович отложил еще одну фотографию. — Тоже оборотень. Я их, волколаков, за версту чую, какое бы обличье они на себя ни напялили.
— Для начала совсем неплохо, — Стрыгин выглядел довольным, несмотря на всю свою внешнюю невозмутимость. — Когда начинали по убийству Столыпина работать, информации меньше было… Разумеется, шутка. Как минимум трое наших фигурантов работают в одной транспортной фирме. Следовательно, необходимо наведаться к ним в гости.
— Ну, так мы с Костиком побежали в дежурку оружие получать? — радостно встрепенулся Мишка. — Да сразу в гараж заскочим, нашу машину подгоним, и айда! Банду тепленькой брать!
— Не торопись, Миша, а то, не дай бог, успеешь, — остудил его порыв Витиш. — Ты что, герой последнего боевика, хочешь, чтобы мы вчетвером на ночь глядя поперлись в речной порт вязать шестерых отморозков, у которых оружия арсенал и которым человека грохнуть — что пряник скушать? Я, простите, не герой, и вам не рекомендую. Мне моя шкура не жмет, не натирает, да и вообще дорога как память. Опять же, Эсфирь Солмоновна таки не будет совсем счастлива получить дуршлаг вместо худо-бедно годного к употреблению супруга. Про сомнительное счастье зашивание ран я и вовсе молчу, ибо с детства боюсь щекотки…
— И что? Мы теперь оставим их в покое? — обескуражено протянул Мишка. — Только потому, что их шестеро, и они вооружены?
— Нет, Михаил Викторович, потому что каждая операция, особенно если она силовая, требует подготовки — раз; потому что в твоем контракте записано, что ты обязан беречь государственное имущество, то есть, среди прочего, самого себя — два; ну и наконец, когда до Таурендила Ап Эора дойдет весть о нашем кавалерийском набеге на его вотчину, командир СОБРа непременно молвит что-то вроде «Мой взор печалят жалкие потуги этих сутяжников стать воинами» — и эта третья и самая важная причина, по какой нам следует быть сдержанными, — рассмеялся Игорь. — Сейчас мы товарища Жемчугова-Задорожного официально допросим, развлекая его, как гостя дорогого. Пока Костик будет нам соло на своем «Ундервуде» исполнять, я с начальством свяжусь. Приступайте коллега!
С видом маэстро, усевшегося за рояль, Костя взмахнул лапами, выпустил когти и бодро застучал по клавишам. От каждого удара литерного рычага Василий Петшович вздрагивал и втягивал голову в плечи. Глядя на черта поверх каретки «Ундервуда», точно в прицел пулемета, Костя с пулеметной же скоростью задавал Василию Петшовичу вопросы. Черт, осознав свой статус допрашиваемого лица, растерял всё своё нахальство и независимость, сгорбился, засунул копытца под стул, и покорно отвечал на вопросы Костика. Витиш с улыбкой поглядел на эту сцену и о чем-то вполголоса спросил Стрыгина. Вняв доводам Витиша, вампир посоветовал определить куда-нибудь черта, чтобы тот всегда был под боком, церемонно раскланялся, махнул на прощание рукой и убыл восвояси тем же способом, что и появился в кабинете.
После исчезновения Стрыгина, Витиш взял телефонную трубку, набрал номер:
— Дежурный! Привет, Анатольич! Это Витиш из следствия, соедини-ка меня с Суняйкиным, — немного помолчал, дожидаясь соединения, после чего продолжил: — Здравствуйте, Евгений Борисович, вас Витиш беспокоит. Да-да, из следствия. Я вот по какому поводу звоню. Есть четкий след, выводящий нас на нашу банду. Да, тех самых, разбойников, что народу руки-ноги отстреливают. Нашли их легальное лежбище, офис транспортной фирмы «Шаркон», в районе речного порта. Нет, на ночь глядя мы туда лезть не собираемся, не самоубийцы же мы, в конце-то концов. Вот, и вы меня правильно понимаете. И было бы неплохо, товарищ подполковник, чтобы вы выделили на утро в наше распоряжение пять-десять отморозков. Как про кого? Про собровцев наших, про кого же еще. Если я сам к Ап Эору сунусь, он меня даже слушать не станет. Это в лучшем случае. А Кобрина уже дома, и беспокоить ее в домашней обстановке — себе дороже. А-а-а! Вы тоже уже в курсе… Значит распоряжение отдадите? Очень хорошо, просто замечательно. Ну, тогда мы сразу после утреннего рапорта, берем Апэоровских орлов и в речпорт. Нет, санкцию на обыск у Кусайло мы не брали. Под пятую часть сто шестьдесят пятой УПК подведем, да хранит ее саму и ее автора Аллах! Если будут результаты. А если нет — то на нет, как говорится… Конечно, товарищ подполковник, о результатах я вам доложу сразу же по возвращении. И вам всего хорошего, Евгений Борисович. Нет, нам на отдых еще рано. Да нет, ничего серьезного, так, кое-какая бумажная работенка еще есть, — закончив разговор, Витиш положил трубку и радостно пропел: — Ох, рано, встает охрана! Все! Прикрытие я нам выбил! И что удивительно, без всякого труда и бумажной канители! Суняйкин сегодня чегой-то добрый, надо будет сводку за сутки глянуть — в какие такие замечательные раскрытия его вписали, чтобы потом, не дай Бог, не поздравить случайно… А вы стучите, юноша, стучите! — Подбодрил Игорь остановившегося на время телефонного разговора Костю.
