Кирпич нервно огляделся. Послышался стук: он выронил дубинку.
— Я в глубокой етой самой, да? — уточнил он.
— Несомненно, нам нужно с вами поговорить, — сказал Моркоу. — Хотите адвоката?
— Не, я уже поел.
— Вы питаетесь адвокатами? — спросил Моркоу.
Кирпич тупо смотрел на него, пока мозг не сработал.
— Как называются ети, которые хрустят, когда их ешь?
Моркоу посмотрел на Детрита и Ангву в надежде получить хоть какую-нибудь подсказку.
— Не исключено, что это и впрямь адвокаты, — наконец признал он.
— Они, ета, размокают, если их во что-нибудь окунуть, — продолжал Кирпич, как будто производя судебно-медицинскую экспертизу.
— Вы, наверное, имеете в виду печенье? — догадался Моркоу.
— А, ну может. Ета, в пакетиках, бумага и все такое. Ага, печенье.
— Попробуем по-другому, — сказал Моркоу. — Вы хотите, чтобы кто-нибудь вам помогал, когда мы будем с вами разговаривать?
— Да, пожалуйста. Пусть мне все помогают, — поспешно ответил Кирпич.
Оказаться в центре внимания целой толпы стражников было его худшим кошмаром. Не, погодите, а как же тот раз, когда он, ета, принял «Скреба» пополам с аммиачной селитрой? Йо-хо-хо! До свиданья, уши. Дык. Ета был его второй худший кошмар. Нет, если хорошенько подумать, был еще один, когда он, ета, принял ту штуку, которую Жесткач добыл у Одноглазого Чертпобери, ета было ваще. Знать бы, куда его тогда занесло. Аж зубы танцевали, а заодно и… Не-не, погоди, припомни-ка, как ты позавтракал «Сползом», и у тебя руки отвалились. Да, да, хреново тебе было, так что, может, ета и был самый худший… Ну нет, ты, ета, позабыл, как надрался «Скрапом» и нюхнул цинкового порошка, а потом думал, что пятки горлом вылезут? Аааргх, а вот еще было дело, когда ты… не-ет, в другой раз, когда… ааргх…
Кирпич добрался до своего девятнадцатого худшего кошмара, прежде чем голос Моркоу прорезал тьму.
— Мистер Кирпич?
— Э… ета вы мне? — нервно спросил тот. Честное слово, он бы сейчас не отказался от «Сполза»…
— Адвокат обычно бывает только один, — объяснил Моркоу. — Мы намерены задать вам несколько довольно сложных вопросов. Вы можете прибегнуть к чьей-нибудь помощи. Нет ли у вас друга, которого мы могли бы вызвать сюда?
Кирпич задумался. На ум ему пришли только Полный Шлак и Большой Мрамор, хотя скорее они входили в категорию тех, кто «не швыряет в меня камнями всякий раз, когда увидит, а иногда дает нюхнуть». Здесь и сейчас это были не самые уместные качества.
Он указал на сержанта Детрита и сказал:
— Он. Он, ета, помог мне собрать зубы.
— Я не уверен, что кадровый офицер… — начал Моркоу.
— Я вызываюсь добровольно, капитан, — произнес тонкий голосок.
Моркоу перегнулся через край стола.
— Мистер Пессимал? Вам еще рано вставать…
— Э… на самом деле я действующий младший констебль, капитан, — напомнил Э. И. Пессимал вежливо, но твердо. Он опирался на костыли.
— Да? Э… допустим, но все-таки я думаю, что вам нужно лежать.
— Я должен послужить правосудию, — заявил Э. И. Пессимал.
Кирпич нагнулся и внимательно посмотрел на инспектора.
— Да ето тот гном со вчера, — сказал он. — Не, мне его не надо.
— Вы можете назвать хоть кого-нибудь? — спросил Моркоу.
Кирпич вновь задумался и наконец просветлел.
— Ага, могу, — сказал он. — Запросто. Тот, кто мне поможет отвечать на вопросы, да?
— Совершенно верно.
— Ета проще некуда. Если вы найдете гнома, кого я видел в той шахте, так он меня выручит.
В комнате воцарилась мертвая тишина.
— Но с какой стати ему это делать? — осторожно спросил Моркоу.
— Он вам скажет, зачем он стукнул того, другого, гнома по башке, — ответил Кирпич. — То есть я-то не знаю. Но, наверно, ета, он сюда не захочет прийти, потому что я тролль, так что я уж выберу сержанта Детрита, если, типа, вам не все равно.
— По-моему, дело зашло слишком далеко, капитан, — заметил Э. И. Пессимал.
В наступившей тишине голос Моркоу прозвучал очень громко:
— А теперь, мистер Пессимал, я полагаю, что пора разбудить командора Ваймса.
Есть старая солдатская поговорка, которой пользовался Фред Колон, описывая полнейшую неразбериху и замешательство. В подобной ситуации, если верить Фреду, легко «спутать божий дар с яичницей».
Эта поговорка всегда озадачивала Ваймса. Он ломал голову, по каким параметрам проводилось сравнение. Даже теперь, с послевкусием вчерашних событий во рту и с подозрительно обостренным зрением, он полагал, что в состоянии понять разницу. Для начала, лишь последний из компонентов сопровождался кружкой кофе.
Сейчас перед Ваймсом стоял кофе, следовательно, был обычный завтрак. На самом деле почти обед, но какая разница.
Тролль, известный всем окружающим и периодически самому себе под именем Кирпич, сидел в одной из просторных тролльих камер, но, поскольку никто не мог решить, арестован он или нет, дверь оставили незапертой. Никто не помешал бы ему уйти — поскольку он не стал бы и пытаться. Кирпич уплетал третью миску обогащенной минералами глины — этакий троллий питательный суп.
— Что такое «Сполз»? — поинтересовался Ваймс, откинувшись на спинку свободного стула и глядя на Кирпича, как зоолог на интересное, но совершенно непредсказуемое животное. Он положил каменное яйцо, оставленное загадочным мистером Блеском, на стол рядом с миской, чтобы посмотреть, какая будет реакция, но тролль не обратил на него внимания.
— «Сполз»? Да в наши дни, ета, его почти не найдешь, раз «Скреб» так подешевел, — пророкотал Детрит, который по-хозяйски обозревал найденыша, точь-в-точь как курица-наседка смотрит на цыпленка, который намеревается покинуть гнездо. — Ето, типа, что сумеешь наскрести. Немножко сухого «Сполза» вскипятить в жестянке вместе со спиртным и голубиными етими самыми. Его потребляют уличные тролли, когда у них, ето, туго с деньгами и… с чем еще у них туго, Кирпич?
Ложка замерла в воздухе.
— У них туго с самоуважением, сержант, — ответил Кирпич, явно повторяя урок, который орали ему на ухо в течение двадцати минут.
— Клянусь Ио, он запомнил! — воскликнул Детрит, хлопнув тощего Кирпича по спине с такой силой, что юный тролль уронил ложку в дымящийся суп. — Етот парень мне пообещал, что теперь все ето позади и он завяжет, потому что присоединился к моей программе «Бросай за один шаг». Я, ета, прав, Кирпич? Больше никакого «Скреба», «Сполза», «Слизи», «Сброса», «Снюха», да, парень?
— Да, сержант, — послушно отозвался Кирпич.
— Сержант, почему названия всех тролльих наркотиков начинаются на «с»? — спросил Ваймс.
