— Благодарю, — ответил Ветинари и взял штуку, которую мистер Пони держал в руке. Она напоминала два скрепленных вместе кубика, примерно шести дюймов каждый, точь-в-точь две игральных кости, склеенные «шестерками». Но один из кубиков вращался относительно другого. Очень медленно.
— А, — бесстрастно произнес патриций. — Мило…
— Мило? — повторил Пони. — Вы разве не понимаете? Он способен вращаться вечно.
Моркоу и Пони выжидающе посмотрели на патриция.
— То есть это хорошо? — уточнил тот.
Моркоу кашлянул.
— Да, сэр. Такая вот штуковина обслуживает одну из самых больших шахт в Убервальде. Все насосы, вентиляторы, которые перегоняют воздух, тележки, которые вывозят руду, кузнечные мехи, подъемники… иными словами, все. Один-единственный Вал. Валы — тоже Устройства, как и кубы. Мы не знаем, как они сделаны, они очень редко попадаются, но те три штуки, о которых я слышал, непрерывно работают уже сотни лет. Валам не нужно топливо… вообще ничего не нужно. Говорят, им миллионы лет, и никто не знает, кто их создал. Они… просто вращаются.
— Как интересно, — сказал Ветинари. — Они толкают тележки? Под землей?
— Да, — ответил Моркоу. — Не только с рудой, но и с шахтерами.
— Я подумаю, — произнес патриций, игнорируя протянутую руку мистера Пони. — Что эта штука даст нам?
Ветинари и Моркоу вопросительно взглянули на мистера Пони. Тот пожал плечами и ответил:
— Все.
Капля воды звонко упала на голову давным-давно почившего короля Бхриана Кровавого Топора.
— И долго нам здесь еще торчать, сержант? — поинтересовался Шнобби, наблюдая за длинной вереницей, неторопливо бредущей мимо мертвых королей.
— Мистер Ваймс послал в город за сменой, — ответил Фред Колон, переминаясь с ноги на ногу. Сначала в пещере казалось тепло, но потом липкая сырость начинала пробирать до костей. Шнобби, впрочем, от этого не страдал, поскольку был липким и сырым от природы.
— У меня уже мурашки по коже, сержант, — пожаловался Шнобби, указывая на королей. — Если он шевельнется, я заору.
— Думай о том, что Ты Тут Был И Все Видел, Шнобби.
— Я много где был, сержант.
— Да, но когда будут писать учебники истории, то… — Фред Колон замолчал. Он был вынужден признать, что в учебнике вряд ли упомянут его и Шнобби. — В любом случае Беллочка будет тобой гордиться.
— Не знаю, сержант, — грустно ответил Шнобби. — Она славная девушка, но, боюсь, мне придется как-нибудь поаккуратней ее отшить.
— Да ты что!
— Ну да, сержант. Недавно она решила угостить меня ужином и попыталась приготовить Расстройственный пудинг, как моя мамаша.
Кап.
Фред Колон улыбнулся, начиная с желудка.
— О да… Никто не мог замутить Расстройственный пудинг лучше твоей мамаши, Шнобби.
— У Беллочки ничего не получилось, Фред, — пожаловался Шнобби, качая головой. — А Смясной пирог… В общем, лучше не упоминать. Беллочка не из тех, кто часто возится у плиты.
— Да уж, Шнобби, ей привычней шест, что правда, то правда.
— И я подумал… Что касается старушки Тянитолкай… Конечно, никогда толком не поймешь, куда она смотрит… Зато она готовит такие ракушки в масле… — Шнобби вздохнул.
— Это весьма греет душу, да, — согласился Фред.
— И знаешь, когда она колотила меня рыбиной, было совсем не больно… — продолжал Шнобби. — По-моему, мы даже достигли некоторого взаимопонимания.
Кап.
— Верити может разбить омара кулаком, — сказал Колон. — Очень полезное умение.
— Поэтому я и решил поговорить с Ангвой, — произнес Шнобби. — Пускай посоветует, как поделикатнее отшить Беллочку.
— Хорошая идея, Шнобби, — одобрил Фред. — Эй, ничего не трогайте, сэр, иначе я вам пальцы отрублю!
Эти слова, произнесенные самым дружелюбным тоном, были обращены к гному, который благоговейно потянулся к игральной доске.
— Но, разумеется, мы с Беллочкой останемся друзьями, — продолжал Шнобби, когда гном шарахнулся. — Пока у меня будет бесплатный вход в «Розовую киску», моя жилетка — ну или кольчуга — всегда в ее распоряжении, если она вдруг захочет поплакаться.
— Ты очень современно мыслишь, Шнобби, — похвалил Фред и улыбнулся в темноте.
Все возвращалось на круги своя.
Кап.
…По миру бродил вечный тролль.
Кирпич плелся за Детритом, волоча за собой дубинку.
Ета, он прям как поднялся на пару ступенек. Говорят, типа, бывает нехорошо, когда бросаешь нюхать и все такое, но Кирпичу всю жизнь было нехорошо, и прямо сейчас, ета, вроде как даже отпустило. Он странно себя чувствовал, потому что, ета, мог додумать предложение до конца, не позабыв начало. И его кормили. Он ето оценил, когда наконец перестал блевать. Сержант Детрит, который знал все на свете, сказал Кирпичу, что если он бросит торчать и поумнеет, то однажды, типа, станет ажно младшим констеблем и будет зашибать кучу денег.
Кирпич сам толком, ета, не понимал, что стряслось. Он взял и, типа, свалил из города, потом, типа, была драчка, а потом сержант Детрит показал ему всяких мертвых гномов и троллей, стукнул по башке и сказал: «Помни!» — и Кирпич, ета, изо всех сил постарался запомнить, но его в жизни столько били по башке, притом намного сильнее, что на сей раз он, в общем, почти не почувствовал. Но сержант Детрит, ета, сказал, что больше не надо ненавидеть гномов, и Кирпич не возражал, потому что, честно говоря, у него никогда не хватало сил кого-нибудь ненавидеть. А еще сержант Детрит сказал, что тут, в пещере, они, типа, делают мир лучше.
И, по мнению Кирпича, в очередной раз почуявшего еду, сержант Детрит был, ета, совершенно прав.
Тролли и гномы выстроили в долине огромный круглый дом, сложив стены из гигантских валунов, а для крыши растащив половину завалов. Внутри трещал костер тридцати ярдов в длину. На длинных скамьях сидели короли более чем сотни гномьих шахт и вожди восьмидесяти тролльих кланов, все — со своими приближенными, слугами и телохранителями. Шум стоял невероятный, дым висел пеленой, жаром так и сшибало.
Это был удачный день, отмеченный несомненными успехами. Пускай гномы и тролли сидели порознь, но, во всяком случае, они не пытались друг друга убить. Многообещающее начало. Обе стороны соблюдали перемирие.
Сидя за главным столом, король Рис откинулся на спинку самодельного трона и сказал:
— Королю не выдвигают требований. Короля просят. А король, в свою очередь, изъявляет милостивое согласие. Неужели он не понимает?
— Боюсь, сэр, ему на это тра'ака, прошу прощения, — ответил граг Грохссон, почтительно стоявший подле. — И гномьи старейшины из Анк-Морпорка его вполне поддерживают. Не мое дело, сэр, но я все-таки советую уступить.
