У Берты, однако, иные были причины сидеть у
дверей. И в то утро, когда увидела она незнакомца, который, поднявшись по
крутому склону, медленно направлялся к единственной в том городке гостинице,
поняла — дождалась. Сколько раз она его себе представляла, а он оказался совсем
другим: в поношенной, чтобы не сказать — обтрепанной, одежде, обросший,
небритый. И сопровождал его дьявол.
«Муж мой оказался прав, — подумала она. — Не
сидела бы я тут, никто бы ничего не заподозрил».
Берта не очень-то умела определять возраст и
потому прикинула, что новоприбывшему должно быть лет сорок-пятьдесят.
«Молодой», —подумала она, и ход ее мыслей понятен лишь тому, кто доживет до ее
лет. Она спросила себя, долго ли он у них пробудет, и, затруднившись с ответом,
все же решила, что недолго, раз у него с собой лишь маленький чемоданчик. А
скорей всего — переночует и пойдет дальше, следуя своей стезей, Берте
неведомой, да и не интересной.
И все же не пропали впустую годы, проведенные
ею на пороге дома в ожидании его прихода, ибо за это время она научилась ценить
красоту окрестных гор, которых прежде и не замечала по той простой причине, что
родилась здесь и привыкла к пейзажу.
А приезжий, как и следовало ожидать, вошел в
гостиницу. Берта подумала было — не поговорить ли со священником об этом
нежелательном появлении, но решила, что не стоит: не станет тот ее слушать,
скажет, мол, выжила старуха из ума.
Что ж, тогда остается лишь ждать, что дальше
будет. Ведь дьяволу, чтобы натворить бед, много времени не надо — так ураганы,
лавины, шквалы в мгновение ока валят деревья, посаженные лет двести назад. Тут
осенило старуху: оттого лишь, что узнала она про зло, которое сию минуту вошло
в Вискос, положение дел особенно не изменилось: дьявол приходит и уходит, и
вовсе не обязательно, чтобы кто-нибудь пострадал от его присутствия. Дьяволы
постоянно бродят по свету: иногда —так просто, чтобы узнать, что там творится,
а иногда — чтобы подвергнуть испытанию ту или иную душу, но при этом сами они
весьма переменчивы и решения принимают без всякой логики, повинуясь единственно
удовольствию вступить в схватку с достойным противником. Берта полагала, что
ничего особо интересного или примечательного в Вискосе нет и больше чем на
сутки городок не может привлечь внимание кого бы то ни было, а уж князя тьмы —
и подавно.
Она попыталась было придать мыслям своим иное
направление, однако давешний незнакомец никак не выходил у нее из головы. А
небо, еще совсем недавно чистое и ясное, начало между тем хмуриться.
«Что тут особенного, — подумала Берта. — В это
время года всегда так». Никакой связи с появлением незнакомца, чистое
совпадение.
Тут она услышала отдаленный раскат грома, а
следом— еще три. С одной стороны, это означало, что дождь собирается, но с
другой, особенно если вспомнить бытовавшие в Вискосе поверья, — можно было
истолковать и так, что прозвучал голос разгневанного Бога, недовольного тем,
что люди стали безразличны к его присутствию.
«Наверное, я должна что-нибудь сделать. Ведь,
в конце концов, тот, кого я ждала, только что пришел».
Несколько минут она присматривалась и
прислушивалась к тому, что происходило вокруг: грозовые тучи все ниже нависали
над городом, но больше не грохотало.
Берта, как добрая, хотя и бывшая католичка,
отметала всякие поверья и суеверья вообще, а уж местные, уходившие корнями в
древнюю кельтскую цивилизацию, в лоне которой и возник в незапамятные времена
городок Вискос, — тем более.
«Гром — это всего лишь явление природы. Если
бы Господь вознамерился обратиться к людям, он нашел бы иной способ, попроще».
Покуда она размышляла об этом, снова — и
теперь уже совсем близко — грянул гром. Берта поднялась, забрала свой стул и
вошла в дом, чтоб под дождь не попасть, но сердце ее вдруг сжалось от смутного
страха, определить причину которого она не могла. «Что же я должна сделать?»
Снова ей захотелось, чтобы незнакомец поскорее
покинул их городок: она слишком стара, чтобы помочь себе самой, Вискосу, а
главное — Господу-Вседержителю, который, если нужда возникнет, без сомнения,
выберет себе для поддержки и опоры кого-нибудь помоложе. Все это — пустые
бредни: муж ее от нечего делать любил выдумывать всякую всячину, чтобы помочь
ей время скоротать.
Однако она видела дьявола — и уж в этом не
было у нее ни малейшего сомнения. Дьявола, принявшего обличье человека из плоти
и крови, в одежде странника.
В одном доме с гостиницей помещались:
продуктовый магазин, ресторан, где подавали блюда местной кухни, и бар, куда
захаживали жители Вискоса посудачить о погоде или о том, что нынешней молодежи
нет никакого дела до жизни деревни. «Девять месяцев — зима, три остальные —
каторга», — говаривали они, разумея при этом, что всего лишь за девяносто дней
надобно вспахать и засеять поле, вырастить и собрать урожай, скосить и скопнить
сено, остричь овец.
Все местные знали, что живут в мире, которого
больше нет, но при этом упрямо не желали соглашаться с тем, что они — последнее
поколение земледельцев и пастухов, столько веков обитавших в здешних горах.
Рано или поздно появятся в их краю машины, и скотину будут разводить вдалеке
отсюда, кормя ее по-особому, и какая-нибудь крупная иностранная фирма, купив
городок, превратит его в горнолыжный курорт.
Такая судьба уже постигла все окрестные
городки, один только Вискос сопротивлялся. Дело, наверно, было в том, что
сильны были в нем чувство долга перед прошлым и память предков, некогда живших
здесь и втолковавших потомкам, как важно сопротивляться до последнего.
Приезжий внимательно прочел регистрационную
карточку, соображая, как ее заполнить. По его выговору здешние люди догадаются,
что прибыл он из какой-то южноамериканской страны, и потому решил написать —
«Аргентина» — ему очень нравилась ее сборная по футболу. В графе «Домашний
адрес» он указал «улица Колумбии», припомнив, что есть в Южной Америке такой
обычай — в знак уважения давать улицам и площадям названия соседних государств.
А имя себе он одолжил у одного знаменитого террориста, жившего в прошлом веке.
И двух часов не прошло, как каждый из 281
жителя Вискоса уже знал, что приехал к ним чужестранец по имени Карлос, что
родом он из Аргентины, а живет в Буэнос-Айресе, на славной улице Колумбии. Вот
оно, преимущество крошечных городков — безо всякого усилия с твоей стороны всем
все про тебя известно. В этом, между прочим, и заключалось намерение
новоприбывшего.
