— Не знаю, чем все это кончится, — сказала
Берта. — В нашем городе живут люди порядочные, но, как ты сама сказала, —
немного трусоватые. Так что, может, и лучше будет, если ты переберешься на
время куда-нибудь подальше.
Старуха, наверное, шутит — кто мог всерьез
отнестись к пари, предложенному чужестранцем? Да никто. А кроме того, Шанталь
некуда ехать, да и денег у нее нет.
Как это нет? А слиток золота, который
дожидается ее в лесу и может перенести куда угодно, в любой уголок планеты? Но
Шанталь даже думать об этом не хотела.
В эту самую минуту, словно по иронии судьбы,
прошел мимо них чужестранец и, как всегда по утрам, направился в горы.
Поравнявшись с ними, он молча кивнул и двинулся дальше. Берта проводила его
взглядом, а Шанталь оглянулась по сторонам, пытаясь понять, видел ли кто-нибудь
из горожан, как поздоровался с ними чужестранец. Скажут еще, что она с ним в
сговоре. Скажут, что они обмениваются тайными знаками.
— Он что-то очень сумрачен сегодня, —
промолвила старуха. — Странно.
— Может быть, понял — то, что он затеял в
шутку, принимает нешуточный оборот.
— Нет-нет, тут что-то другое. Сама не знаю,
но… впрочем, похоже… нет, не могу взять в толк.
«Муж мой должен знать», — подумала Берта,
ощутив томительное беспокойство, зарождавшееся где-то по левую руку от нее.
Носейчас было не время говорить с мужем.
— Я вспомнила Ахава, — сказала она.
— Слышать ничего не хочу ни про Ахава, ни про
истории, ни про что на свете! Я хочу только одного — чтобы все стало таким, как
прежде, чтобы Вискос со всеми его недостатками не погиб из-за безумной выходки
одного человека!
— Мне кажется, ты и сама не знаешь, как сильно
ты любишь наш город.
Шанталь снова проняла дрожь. Берта обняла ее,
положила ее голову себе на плечо, успокаивая, словно дочь, которой никогда у
нее не было.
— Ахав поведал людям историю про рай и ад,
которая некогда из уст в уста передавалась от родителей к детям, а ныне
позабыта. Как-то раз шли по дороге человек, конь и собака. Когда проходили они
мимо огромного дерева, попала в него молния и испепелила всех троих. Однако
человек не сразу понял, что уже покинул этот мир, и продолжал путь вместе с
конем и собакой — порой покойникам требуется некоторое время, чтобы осознать
перемену своей участи.
При этом Берта подумала о своем муже, который
настойчиво просил, чтобы она не удерживала девушку, ибо он должен сообщить ей
нечто очень важное. Не пришло ли время объяснить ему, что его уже давно нет в
живых, а потому он и не должен прерывать ее рассказ?
— Путь был долог и шел в гору, солнце пекло
нещадно, и все трое измучились от жары и жажды. И вот за поворотом открылся им
величественный мраморный портал, а за ним — площадь, вымощенная чистым золотом.
Посередине бил фонтан холодной и чистой воды. Путник направился к стражу,
охранявшему вход.
— Здравствуй.
— Здравствуй.
— Как называется это прекрасное место?
— Это — рай.
— Как славно, что мы добрались до рая, нам
очень хочется пить.
— Можешь войти и пить, сколько захочешь.
— Но мои конь и собака тоже страдают от жажды.
— Очень сожалею, — ответил страж. — Но
животным сюда нельзя.
Путник огорчился, потому что жажда мучила его
нестерпимо, но в одиночку пить не стал, а поблагодарил стража и пошел дальше.
Долго шагали они вверх по склону и совсем выбились из сил, но вот наконец
увидели некое поселение, обнесенное покосившейся и ветхой деревянной оградой, а
за ней — не мощеную дорогу, с обеих сторон обсаженную деревьями. В тени одного
из них лежал, прикрыв лицо шляпой, какой-то человек и, по всей видимости, спал.
— Здравствуй, — поздоровался путник. Тот молча
склонил голову в знак приветствия.
— Я, мой конь и моя собака умираем от жажды.
— Вон за теми камнями есть источник. Пейте
вволю. Путник, конь и собака пошли к источнику и утолили жажду. Потом путник
вернулся, чтобы поблагодарить.
— Приходите, всегда будем вам рады, — отвечал
тот.
— А не скажешь ли, как называется это место?
— Рай.
— Рай? А страж у мраморного портала сказал
нам, что рай — там.
— Нет, там не рай. Там — ад.
— Отчего же вы не запретите им называться
чужим именем! — растерялся от неожиданности путник. — Эти ложные сведения могут
вызвать страшную путаницу!
— Ничуть не бывало; на самом деле они
оказывают нам большую услугу. У них остаются все те, кто оказывается способен
предать лучших друзей.
Берта погладила Шанталь по голове,
почувствовав, что там Добро и Зло ведут непрекращающуюся схватку, и
посоветовала девушке пойти в лес, спросить у природы, куда должно идти городу.
— Ибо я предчувствую, что и наш маленький рай,
прилепившийся к здешним горам, готов предать друга.
— Нет, Берта, ты ошибаешься. Ты — человек
Другого поколения, в твоих жилах течет кровь тех злодеев, которые когда-то
населяли Вискос, а во мне их кровь уже сильно разбавлена. Здешние люди
исполнены достоинства. А если у них нет достоинства, то есть взаимное
недоверие. А нет взаимного недоверия — значит, есть страх.
— Ну, хорошо, пусть я ошибаюсь, но ты сделай
то, что я говорю. Послушай голос природы.
Шанталь ушла. А Берта обернулась к призраку
мужа, прося его успокоиться, ибо не пристало мешать ей, человеку не то что
зрелому, а уже и престарелому, когда она пытается дать добрый совет девушке и
вразумить ее. Она уже научилась заботиться о себе — теперь надо было
позаботиться о Вискосе.
Муж в ответ сказал, что следует соблюдать
осторожность и не давать Шанталь столько советов, ибо никому на свете не ведомо
как повернется эта история и чем она закончится.
Берта удивилась, ибо считала — покойники знают
все, и в конце концов разве не он предупредил ее о надвигающейся опасности?
Может быть, он совсем одряхлел, выжил из ума и, помимо желания есть суп
непременно одной и той же ложкой; появились у него новые чудачества?
