Муж возразил ей, что это она состарилась, ведь
возраст покойников пребывает неизменным. Еще сказал, что, хоть им и ведомо
кое-что из того, что живые не знают, не сразу, но лишь по прошествии известного
времени попадают они туда, где обитают высшие ангелы, он же лишь недавно
завершил свой земной путь — еще и пятнадцати лет не прошло — и ему еще многому
предстоит научиться, многое познать, несмотря на то, что и сейчас может оказать
ей немалую помощь.
Берта осведомилась, удобней ли, красивей ли
место, где обитают высшие ангелы. Муж сказал ей на это, что хватит, мол, дурака
валять — все силы надо устремить на спасение Вискоса. Не то чтобы его это дело
особенно занимало — он ведь уже был покойником, а тема перевоплощения покуда
всерьез не поднималась (хоть кое-какие разговоры на этот счет велись), да и
потом, даже
если бы реинкарнация была делом возможным, он
бы лично предпочел возродиться к новой жизни в новом же, незнакомом месте. Так
что хлопочет он исключительно о том, чтобы его супруга в спокойствии и уюте
прожила отпущенный ей остаток дней.
«Об этом можешь не беспокоиться», — подумала
Берта. Но муж ее совету не внял: он хотел, чтобы она не сидела сиднем, а
что-нибудь предприняла. Если Зло одержит победу — пусть хоть в этом маленьком,
всеми забытом городке с тремя улочками, площадью и церковью, — оно может
распространиться дальше, захватить всю долину, округу, страну, континент, моря
и весь мир.
Хотя проживал в городе Вискосе 281 житель, из
которых Шанталь была самой молодой, а Берта — самой старой, верховодили в нем
всего человек пять: хозяйка гостиницы, отвечавшая за прием и пребывание
туристов; священник, на попечении которого были души; мэр, занимавшийся
охотничьими лицензиями; жена мэра, занимавшаяся мэром и его решениями; местный
кузнец, покусанный проклятым волком, но ухитрившийся выжить, и, наконец,
человек, которому принадлежала большая часть земель вокруг города. Это он
наложил запрет на строительство детского парка, ибо рассчитывал, что в
обозримом будущем Вискос снова начнет расти, и тогда на этом превосходном месте
можно будет возвести роскошный дом.
Все прочие обитатели Вискоса мало
интересовались тем, что происходило или не происходило в городе, ведь у них
были их овцы, пшеница и семьи, которые надо было кормить. Они захаживали в
гостиничный бар, стояли обедню, исполняли законы, носили в кузницу серпы и косы
и прочий инвентарь да время от времени прикупали землю.
А главный землевладелец бар не посещал никогда
и всю эту историю узнал от своей прислуги, которая в тот вечер была там и,
выйдя в крайнем возбуждении, принялась рассказывать всем своим подругам и
хозяину своему, что вот, мол, остановился в гостинице богатый человек, и, кто
знает, если бы можно было родить от него, то он, глядишь, выделил бы ребенку
часть своего состояния. Землевладелец, встревоженный будущностью Вискоса, а еще
больше — тем, что история Шанталь Прим, распространившись, отпугнет туристов и
охотников, созвал срочное совещание. И в ту минуту, когда Шанталь шла к лесу,
когда чужестранец затерялся на своих таинственных путях, а Берта вела беседы с
покойным мужем касательно того, стоит ли все же попытаться спасти город или
нет, в ризнице маленькой церкви собрались первые лица Вискоса.
— Вызвать полицию! — сказал землевладелец. —
Вот единственное, что мы должны сделать. Ясно, что никакого золота не
существует. Я считаю, что этот чужестранец пытается соблазнить мою служанку,
пустив ей пыль в глаза.
— Вы сами не понимаете, что говорите, потому
что вас там не было, — отвечал ему мэр. — Золото существует, госпожа Прим не
стала бы рисковать своим добрым именем, не будь у нее реальных доказательств.
Но это ничего не меняет — полицию позвать надо. Совершенно не исключено, что
чужестранец этот скрывается от правосудия и, может быть, за поимку его
назначена награда, а в наших краях он пытается припрятать награбленную добычу.
— Глупости! — сказала хозяйка гостиницы. — В
этом случае он вел бы себя потише.
— В общем, это неважно. Надо без промедления
уведомить полицию.
Все согласились. Чтобы утишить страсти,
священник разлил по бокалам вино. Присутствующие стали прикидывать, что они
скажут полиции, ибо у них и в самом деле не было никаких доказательств против
чужестранца, и вполне вероятно, дело кончилось бы арестом Шанталь Прим за
подстрекательство к преступлению.
— Единственное доказательство — это золото.
Без него нам никто не поверит.
Разумеется. Но где оно, это золото? Его видел
только один человек, но и он не знает, где оно спрятано.
Священник предложил собрать жителей и
прочесать местность, но хозяйка гостиницы, отодвинув занавеску на окне ризницы,
из которого открывался вид на кладбище, показала — горы слева, горы справа, а
внизу долина.
— Нам понадобится сто человек и сто лет.
Главный землевладелец про себя пожалел, что
такое прекрасное место занято кладбищем — ведь покойникам все равно, какой вид
открывается с их могил.
— Как-нибудь мы с вами потолкуем насчет
кладбища, — сказал ему священник, угадав ход его мыслей. — Покойникам я мог бы
предложить куда лучшее место, неподалеку отсюда, а участок земли рядом с
церковью мы использовали бы по-другому.
— Никто его не купит и не станет застраивать.
— Это из местных никто не станет, но ведь есть
еще и туристы, они сами не свои, когда представляется возможность купить летний
домик в наших краях. Надо только попросить наших земляков держать язык за
зубами. И городу выгодно, и мэрии — прямой расчет.
— Вы правы. В самом деле, надо будет сказать
горожанам, чтобы не распространялись о кладбище. Это труда не составит.
Внезапно воцарилось молчание — воцарилось
надолго, и никто не решался нарушить его. Женщины разглядывали открывавшийся из
окна вид, священник полировал маленькое бронзовое распятие, землевладелец налил
себе еще вина, кузнец расшнуровал и вновь зашнуровал свои башмаки. Мэр то и
дело посматривал на часы, словно показывая тем самым, что у него есть и другие
дела.
Однако никто не трогался с места; каждый из
присутствующих знал, что городок Вискос и словечка не проронит, если появится
желающий купить участок земли на месте кладбища, промолчит исключительно ради
удовольствия видеть в городе, которому грозит исчезновение, еще одного
новосела. И горожане ломаного гроша не заработают на своем молчании. А если бы
могли заработать? А если бы могли заработать столько, что хватило бы до конца
жизни?
А если бы могли заработать столько, что
хватило бы до конца жизни и им, и детям их? В этот самый миг по ризнице
внезапно пронеслось дуновение горячего ветра.
