Он поднялся к себе в номер, разобрал чемодан —
достал оттуда кой-чего из одежды, бритвенный прибор, запасную пару башмаков,
витамины, предупреждающие простуду, толстую тетрадь, в которой делал свои
записи, и одиннадцать слитков золота весом два кило каждый. Утомясь от
напряжения, от подъема и от тяжелого груза, он тотчас уснул, но все же сначала
припер входную дверь стулом, хоть и знал, что каждому из 281 жителя Вискоса
можно доверять.
А наутро он выпил кофе, оставил у портье
одежду, чтобы ее выстирали, снова положил в чемодан золотые слитки и двинулся
по направлению к горе, высившейся к востоку от деревни. По дороге увидел он
лишь одну местную жительницу — какая-то старуха, сидя у дверей своего дома,
проводила его любопытным взглядом.
Он углубился в чащу леса, подождал, пока уши
привыкнут к тем звукам, что издавали насекомые и птицы, к шуму ветра в ветвях,
лишенных листвы. Он знал, что в этом месте кто-нибудь может за ним незаметно
наблюдать, и провел в праздности и бездействии чуть не целый час.
Уверившись, что тот, кто паче чаяния следил за
ним, теперь уже ушел прочь, не узнав ничего такого, о чем можно было бы
рассказать соседям, чужеземец выкопал ямку у подножия скалистого валуна, формой
напоминавшего букву «У», и спрятал там один из слитков. Поднялся по склону еще
немного, еще час просидел, делая вид, будто глубоко погружен в созерцание
природы, и увидел другой валун — этот был похож на орла. Он выкопал еще одну
яму и положил туда десять оставшихся слитков.
Первой, кого увидел он на обратном пути в
Вискос, была девушка, сидевшая с книгой на берегу одной из тех многочисленных
речушек, что на какое-то время образуются в здешнем краю от таянья ледников.
Почувствовав его присутствие, она подняла глаза, но сейчас же снова углубилась
в чтение: матушка ее, вне всякого сомнения, в свое время внушила ей, что с
незнакомцами заговаривать не следует.
Однако почему бы незнакомцам, попавшим в чужую
страну, не попытаться свести дружбу с местными жителями? У них есть на это
право, и потому он, подойдя поближе, сказал:
— Добрый день. Жарко нынче не по сезону.
Девушка молча кивнула.
— Мне бы хотелось кое-что тебе показать, —
настойчиво продолжал тот.
Девушка, как человек воспитанный, отложила
книгу, протянула ему руку и представилась:
— Меня зовут Шанталь. По вечерам я работаю в
баре той гостиницы, где вы остановились. Я еще удивилась, что вы не стали
ужинать: ведь отель получает свою прибыль не только от сдачи номеров, но и со
всего того, что потребляют постояльцы. Вы — Карлос, приехали из Аргентины,
живете на улице Колумбии, весь город уже об этом знает, потому что тот, кто
приезжает к нам не в охотничий сезон, привлекает к себе всеобщее любопытство.
Лет пятидесяти, волосы с проседью, взгляд человека пожившего и много
пережившего. Что же касается вашего приглашения… Спасибо, конечно, но все
окрестности Вискоса я знаю как свои пять пальцев, так что скорее уж мне стоило
бы показать вам такое, чего вы никогда не видели. Но ведь вы, наверно, очень
заняты.
— Мне 52 года, и зовут меня не Карлос, и все,
что написано в регистрационной карточке, — неправда. Шанталь растерялась, не
зная, что на это ответить. А чужеземец продолжал:
— И показать я тебе хочу вовсе не
достопримечательности Вискоса, а такое, чего ты не видела никогда в жизни.
Шанталь не раз читала о том, как девушки
следовали за незнакомцем в чащу леса, а потом пропадали бесследно. На мгновение
охватил ее страх, но тотчас исчез, сменившись жаждой приключения. Да и потом,
этот человек ни на что дурное просто не решится — она же только что сказала
ему, что весь Вискос знает о нем, пусть даже сведения, которые он дал о себе,
не соответствуют действительности.
— А кто вы такой? — спросила она. — Если вы
сейчас сказали мне правду, я ведь могу сообщить в полицию, что вы — не тот, за
кого себя выдаете. Разве вам это не известно?
— Обещаю ответить на все твои вопросы, но
сначала пойдем со мной. Это недалеко — минут пять ходьбы.
Шанталь захлопнула книгу, глубоко вздохнув и
чувствуя, как в душе у нее страх перемешивается с восторженным ожиданием
чего-то чудесного. Потом поднялась и зашагала следом за незнакомцем, не
сомневаясь, впрочем, что постигнет ее очередное разочарование: так уже бывало —
и всякий раз начиналось с многообещающей встречи, чтобы вскоре превратиться в
несбыточную мечту о любви.
А чужеземец тем временем подвел ее к валуну,
напоминавшему букву «У», показал Шанталь на холмик недавно вскопанной земли и
попросил, чтобы девушка поглядела, что же там зарыто.
— Испачкаюсь, — сказала Шанталь. — Руки
перепачкаю и платье.
Чужеземец подобрал с земли ветку, сломал ее и
протянул Шанталь. Та удивилась, но, решив без спора делать все, что тот просит,
принялась копать.
Через пять минут перед ней оказался
желтоватый, в комьях налипшей земли брусок.
— Похоже на золото, — сказала она.
— Это и есть золото. Мое золото. Пожалуйста,
закопай его.
Шанталь послушалась. Чужеземец подвел ее к
другому тайнику. Она снова принялась раскапывать землю, и на этот раз ее
поразило, сколько же золота предстало ее глазам.
— Это тоже золото. И оно тоже принадлежит мне.
Шанталь приготовилась было забросать яму
землей, однако чужеземец попросил все оставить как есть. Потом он присел на камень,
закурил и уставился куда-то вдаль.
— Зачем вы мне это показали? — спросила
Шанталь. Он молчал.
— Кто вы такой? И что вы делаете в Вискосе?
Для чего показали мне золото? Разве вы не понимаете, что я могу всем рассказать
о том, что скрыто на склоне этой горы?
— Слишком много вопросов сразу, — ответил
чужеземец, не сводя глаз с горы и будто не замечая присутствия Шанталь. — Ну а
насчет того, чтобы рассказать всем… Мне только этого и надо.
— Вы ведь обещали мне ответить на все вопросы,
если я приду сюда.
— Прежде всего, не надо верить обещаниям. А на
свете их так много — обещают богатство, спасение души, любовь до гроба. Есть
люди, которые считают себя вправе посулить все что угодно. Есть другие — те
соглашаются поверить в любые посулы, лишь бы они гарантировали им иную, лучшую
участь. Ты относишься к ним. Те, которые обещают и обещания не выполняют, в
конце концов становятся бессильными и никчемными. И это же происходит с теми
легковерными, что хватаются за обещанное.
