Шанталь в последний раз обвела взглядом
долину, горы, лес, где бродила в детстве, и ощутила во рту вкус ключевой воды,
свежей зелени, домашнего вина, которое изготовлялось из лучшего во всей округе
винограда и тщательно оберегалось местными жителями от туристов. Дело было в
том, что производилось этого вина так мало, что за пределы Вискоса его не
вывозили, а в погоне за деньгами винодел мог бы, пожалуй, нарушить свои
принципы.
Она вернулась лишь для того, чтобы проститься
с Бертой, и даже специально надела то, в чем ходила обычно, чтобы никто не смог
догадаться — краткая поездка в город превратила ее в богатую женщину:
чужестранец взял на себя все хлопоты, все подготовил и предусмотрел, подписал
все бумаги, необходимые для того, чтобы золото было продано, а вырученные
деньги — перечислены на только что открытый в том же банке счет сеньориты Прим.
Оператор, глядевший на нее и чужестранца с преувеличенной почтительностью, не
задал ни единого лишнего вопроса. Однако Шанталь была уверена: он решил, что
этот стареющий господин открывает счет своей молоденькой любовнице.
«Какое приятное было ощущение!» —вспомнила
она. Вероятно, клерк счел — она так хороша в постели, что стоит этих огромных
денег.
Она повстречала по дороге нескольких земляков;
никто не знал, что она уезжает из Вискоса, и здоровались с ней так, словно
ничего и не происходило, словно дьявол и не посещал городок. Она здоровалась в
ответ и тоже делала вид, что этот день —точно такой же, как и все остальные дни
ее жизни.
Она пока не знала, насколько сильно все то,
что недавно открылось ей, переменило ее, но — у нее будет время понять это.
Берта сидела перед своим домом — и уже не для того, чтобы караулить город, а
просто потому, что ничего другого делать не умела.
— В мою честь построят фонтан, — сказала она.
— Такую цену я назначила за то, что буду молчать. Знаю, он простоит недолго и
утолит жажду немногих, ибо Вис-кос так или иначе обречен, и погубит его если не
появившийся здесь дьявол, то время, в котором мы живем.
Шанталь спросила, как будет выглядеть фонтан;
Берта объяснила свой замысел: вода струится из Солнца и попадает в раскрытый
рот жабы. Солнце — это она, Берта, жаба — священник.
— Я буду утолять его жажду света до тех пор,
пока будет стоять этот фонтан.
Мэр пытался было возражать, говорил, что это
введет город в непомерные расходы, но Берта слушать ничего не захотела, и
властям пришлось согласиться — на следующей неделе должны начаться работы.
— А ты, дочь моя, в конце концов сделаешь то,
что я тебе предлагала. Могу сказать только одно, но зато с полной уверенностью
— жизнь у человека короткая или долгая, смотря по тому, как он ее проживает.
Шанталь улыбнулась, поцеловала старуху и
повернулась к Вискосу спиной — навсегда. Берта права: ей нельзя терять время,
хоть она и надеялась, что ее жизнь будет очень долгой.
