Привлеченные почти постоянной возможностью демонстрировать свои умения, некоторые из самых безжалостных головорезов-одиночек стали работать с Сонным Бенни; пополнялись его ряды и перебежчиками из банд конкурентов. Даже Джо Гризер потерял многих своих лучших людей, но он предусмотрительно предотвратил свое низвержение, объединившись с Сонным Бенни и признав впоследствии его верховодство, продолжая, однако, при этом управлять своей шайкой как независимой группировкой. Таким образом, с помощью этого союза Сонный Бенни и Джо Гризер практически полностью контролировали ситуацию, поэтому чиновники профсоюзов, от которых поступали заказы, пренебрегали Малышом Роди, Пинчи Полом и Билли Лустихом, так же как и десятком других незначительных бандитских вожаков. В отчаянии мелкие банды объединились и в конце 1913 года объявили войну Сонному Бенни и Джо Гризеру, начав ее с перестрелки на улицах Гранд и Форсит. Но эти гангстеры были еще и плохими стрелками, так что никто не пострадал, хотя в ходе беспорядочной стрельбы было разбито несколько окон в магазинах и возникла паника на оживленных улицах. Одним из главных подстрекателей войны и постоянным интриганом против власти Сонного Бенни и Джо Гризера был человек, известный как Джубак, который вскоре стал настолько несносным, что Ниггер Бенни Снайдер, местный головорез Джо Гризера, был отправлен заткнуть ему глотку. Ниггер Бенни с ножом напал на Джубака на углу Райвингтон– и Норфолк-стрит, но ему удалось лишь дважды полоснуть своего врага перед тем, как его арестовали. Джубак громогласно объявил Ниггеру Бенни, что суд ему обеспечен и он сделает все возможное, чтобы отправить его в тюрьму, но тут к нему явился Джо Гризер с дюжиной головорезов. Гангстеры держали мятежника, а Гризер отрезал ему большой кусок нижней губы.
– Пусть это тебя научит, – сказал Джо, – меньше болтать.
Джубак не был в состоянии разговаривать в течение нескольких недель, и Джо Гризер так его запугал, что тот даже не думал о том, чтобы явиться в суд; что касается Ниггера Бенни, то его вскоре освободили. Впоследствии, когда Пола Пинчи нашли мертвым, Бенни обвинили в его убийстве, и, будучи зажатым в угол, он во всем признался окружному прокурору, свалив ответственность за убийство на Джо Гризера, который, по его словам, заплатил за работу 5 долларов. Бенни Ниггер получил 20 лет тюрьмы. Джо Гризер был признан виновным в убийстве, и в декабре 1915 года его приговорили к 10 годам лишения свободы.
Эта война, хоть и вполне обычная по меркам прежних лет, приблизила полный крах банд. В ноябре 1913 года соперничающие между собой головорезы столкнулись напротив фабрики головных уборов на Гринвич-стрит, где гангстеры Сонного Бенни собирались напасть на рабочих, отказывавшихся бастовать, а в декабре дракой были оживлены шестидневные велогонки на Мэдисон-сквер-Гарден. В тот раз был убит один из гангстеров – противников Сонного Бенни. А в начале января 1914 года около 30 бандитов собрались напротив «Арлингтон-Холл», где проходил в это время бал, проводившийся под патронажем «Ассоциации Ленни и Дайка», душой которой был Томми Дайк – управляющий кабаком Чика Трикера в Бауэри. Более получаса гангстеры вели перестрелку друг с другом из подъездов; никто из гангстеров ранен не был, зато пуля попала в Фредерика Страуса, одного из служащих суда, который шел мимо на деловую встречу. Страус был уважаемым гражданином и обладал большими связями, поэтому его убийство вызвало такой шум, что мэр Джон Пуррой Митчелл, который совсем недавно вступил на должность после победы над кандидатом от «Таммани-Холл», приказал полицейскому уполномоченному Дугласу Мак-Кею подавить банды любой ценой. Было тут же отменено распоряжение мэра Гейнора, запрещавшее использование полицейской дубинки, и новый мэр заверил, что полицейских не привлекут к ответственности, если они посчитают нужным применить дубинки.
Уполномоченный Мак-Кей сразу же временно отстранил от дел капитана полиции, на чьей территории случилось побоище, и в течение 24 часов полицейские, взяв в подкрепление большую группу детективов под командованием заместителя уполномоченного Джорджа Доферти, арестовали более сотни головорезов. Многие впоследствии были отправлены в тюрьму. Артур Вудс, секретарь мэра, в апреле сменил Мак-Кея и продолжил войну против гангстеров с еще большей силой. Тем временем прокурор округа Чарльз Перкинс начал расследование роли профсоюзов в деятельности банд. Чиновники Объединенного еврейского профсоюза стали добывать средства на свою защиту, взимая со своих 60 тысяч членов по 7 центов в неделю, а когда следствие нашло новые весомые улики, эта сумма была увеличена до 40 центов. В конце 1914 года Сонный Бенни был арестован, а в мае следующего года, терпеливо прождав, когда друзья из властных структур или из профсоюзов вытащат его на свободу, он убедился, что им решили пожертвовать. И тогда Бенни заключил с окружным прокурором сделку: в обмен на условное наказание он приготовил исповедь, в которой детально изложил все свои связи и действия в течение почти пяти лет. На основании этой информации 11 гангстерам и 23 работникам профсоюза были предъявлены обвинения, но никто из них так и не попал в тюрьму: в июне 1917 года окружной прокурор Эдвард Сван, сменивший Перкинса, проинформировал суд об отсутствии достаточных улик для предъявления обвинений, и те были сняты. Шесть месяцев спустя после своих признаний Сонный Бенни был снова арестован и предан суду по обвинению в убийстве Фредерика Страуса, но присяжные не признали его виновным, и в мае 1917 года суд снял свои обвинения. Но из-за постоянных проблем с полицией власть Сонного Бенни над Ист-Сайдом пошатнулась, и он больше не смог обрести свою прежнюю силу, потому что его люди разбежались кто куда, а профсоюзы отказались иметь с ним что-либо общее.
За первый год своей работы Артур Вудс сделал все возможное, чтобы посадить за решетку более 200 самых известных гангстеров города; те же, против которых нельзя было представить неопровержимые доказательства, были жестоко избиты полицейскими и взяты под строгое наблюдение. К концу 1916 года полиция завершила разгром «гудзонских чистильщиков», а заодно и всех других банд, которые орудовали по всему острову Манхэттен от Бэттери до Спайтен-Дайвил.
По мере того как банды распадались, гангстеры либо начинали вести честный образ жизни, либо становились обычными преступниками и действовали небольшими группами. Очень немногие продолжали искать работу у профсоюзов, тем более что профсоюзные лидеры сами были сильно напуганы действиями полиции и решимостью мэра Митчелла положить конец массовой бойне, стрельбе и резне, которые беспокоили город вот уже много лет; поэтому профсоюзы нашли другие пути решения своих проблем. Но организованных банд в Нью-Йорке уже не было до конца 1917 года, когда Испанец Джонни и Кид Дроппер вышли на свободу из Синг-Синг и сразу же вернулись в Ист-Сайд. Они попытались воскресить свою былую славу, возобновив вражду, которая началась еще в те времена, когда они оба были членами «банды Пяти Точек» Пола Келли. Каждый из них смог набрать не больше 30 сторонников, они устроили несколько стычек, впрочем не причиняя никому особого вреда и не привлекая внимания полиции. В конце концов 29 июля 1919 года Испанец Джонни был убит напротив ресторана, находившегося в доме № 19 на Второй авеню. К нему сзади подошли трое и разрядили в него револьверы. Кида Дроппера быстро арестовали, но вскоре отпустили из-за недостаточности доказательств, хотя его вражда с Испанцем была всем известна. К тому же выяснилось, что у них имелся и повод для конфликта – они повели свои банды на противоположные стороны баррикад во время забастовки на швейной фабрике. Во времена Монаха Истмена и Пола Келли Кид Дроппер не входил в гангстерскую элиту, но со смертью Испанца Джонни он стал самой важной фигурой в преступном мире. Если раньше он не заботился о своем внешнем виде, был неопрятным, сильно сутулился, то теперь он расхаживал по Бродвею и всему Ист-Сайду в клетчатом костюме с поясом, носил узкие остроконечные туфли и рубашки и галстуки причудливой расцветки, а его пухлое лицо, приобретшее за время отсидки сероватый оттенок, было увенчано модной шляпой-дерби, по-щегольски закрывавшей один глаз. Летом он носил соломенную шляпу с очень узкими полями и яркой тесьмой. Гангстер дал всем понять, что он предпочитает, чтобы его звали Джеком, а свою банду назвал «крутые наездники Джека Дроппера».
