Это предсмертное волеизъявление бывшего канцлера Кастилии будет исполнено буквально: гроб с его телом в течение многих лет сопровождал войска мятежного бастарда Энрике Трастамарского.
После убийства Альбукерке юный кастильский король отправит на тот свет родную мать, Марию Португальскую. Опять же – при помощи яда, и опять же – с согласия ее отца, короля Португалии Альфонса Смелого. Дон Педро знал, что Альфонс люто ненавидит развратных женщин: приказал же он убить любовницу своего сына, которая родила португальскому королю четырех внуков! И то обстоятельство, что его дочь, стареющая королева Мария, сразу же по приезде в Лисабон вступила в связь с молоденьким оруженосцем короля, взбесило Альфонса IV. Как утверждали очевидцы, он даже обрадовался, когда получил от Педро Жестокого предложение отравить королеву Марию.
Что касается дона Педро, то, судя по всему, он, убивая мать, убивал свое жалкое прошлое, свои унизительные детство и отрочество. Обрекая на смерть дона Альбукерке, он в его лице предавал казни всех любовников матери, а заодно выносил приговор отцу, покойному королю Альфонсо, который своим пренебрежением к законной супруге толкнул ее в пучину разврата.
Между тем королева Мария Португальская, уехав с глаз долой, ничем уже не мешала дону Педро. Но одной из отличительных черт жестокого монарха была злопамятность.
– Нет человека – нет и беспокойства, – скажет дон Педро, когда получит известие о «внезапной» смерти той, что родила его на свет. – Я не забыл, матушка, твое проклятие в замке Талавера-де-ла-Рейне!
(Впоследствии, спустя много веков, эту фразу: «Нет человека – нет проблемы» – станут приписывать другому властителю, Иосифу Сталину, который масштабами своих злодеяний многократно превзойдет своего далекого кастильского предшественника.)
Конфискованные имения семьи Альбукерке дон Педро подарил ближайшим родственникам Марии де Падилья. Помимо этого, король отдал братьям Падилья и дону Инестрозе высшие государственные должности.
Дон Хуан Фернандос де Инестроза стал великим магистром монашеско-рыцарского ордена Алькантры. Впоследствии он «прославится» тем, что пригласит на обед молодого арагонского принца Хуана и зарежет его, когда тот будет безоружным.
Педро Жестокий бросил в подземелье великого магистра рыцарского ордена Калатравы дона Хуана Нуньеса де Прадо. Этот прославленный в боях ветеран был другом Альбукерке, что само по себе раздражало короля Педро. К тому же де Прадо с присущим ему прямодушием призывал дона Педро восстановить в правах несчастную Бланку де Бурбон.
– Дон Диего, – сказал король старшему брату Марии де Падилья, – если ты своей рукой убьешь де Прадо, ты получишь его пост.
Диего де Падилья тут же пошел в темницу и перерезал горло закованному в кандалы Хуану Нуньесу де Прадо. Так он «заслужил» титул гроссмейстера ордена Калатравы. До той поры юноша вообще не участвовал в сражениях.
Диего де Падилья в недалеком будущем «отличится» в Торо, после того как войска дона Педро штурмом возьмут главный город бунтовщиков. Гроссмейстер ордена Калатравы лично будет рубить секирой головы пленных дворян.
Повадки короля Педро быстро усваивались его новыми приближенными…
Другой брат королевской любовницы, дон Хуан де Падилья, который, как и его брат Диего, не прошел боевого крещения, получил пост великого магистра ордена Сант-Яго – в нарушение всех канонов духовно-рыцарских орденов. Ведь Хуан де Падилья уже был женат и потому никак не мог принять монашество. Но это обстоятельство никоим образом не повлияло на королевское решение, которое донельзя оскорбило монахов-рыцарей.
Братья Марии де Падилья, получив свои назначения, едва не сошли с ума от радости. Еще бы! Совсем недавно они были нищими и безвестными, и вдруг, в одночасье, стали первыми лицами государства! Получили высочайшие посты без каких-либо заслуг перед страной, только благодаря прелестям своей сестренки, над которой с детства из-за ее набожности привыкли потешаться.
На тот момент, как братья Диего и Хуан де Падилья стали великими магистрами сильнейших рыцарских орденов, они даже не были посвящены в рыцари! Так и неизвестно, прошли ли они обряд посвящения за все те годы, что стояли во главе ордена Калатравы и ордена Сант-Яго. Скорее всего – нет. Дон Педро благоговел перед рыцарским званием, присваивал его только за большие заслуги. Он и сам-то посвятил себя в рыцари лишь в 1367 году, спустя семнадцать лет со дня восшествия на престол, когда прославился на всю Европу своим бесстрашием, воинскими подвигами и недюжинным талантом полководца. Только тогда он счел достойным опоясаться рыцарской перевязью. До этого дон Педро посвящал кастильских дворян в рыцари исключительно по праву короля, лично не состоя в этой почетной когорте.
* * *
Законная кастильская королева Бланка жила в унылом одиночестве. Дон Педро ни разу не вошел в ее покои. Этим он хотел доказать Марии де Падилья свою любовь и верность. Мария всерьез боялась, что пренебрежение французской женой, о котором конечно же было известно в Париже, навлечет на ее возлюбленного беды и несчастья. Дошло до того, что беззаветно преданная королю Мария де Падилья умоляла дона Педро хотя бы раз исполнить свой супружеский долг. Но король был непреклонен.
– Моя любимая Мария, – нежно говорил он, – я могу спать с «девочками» в военном походе, ведь это в общем-то даже не измена. Но пока ты рядом, мне не нужен никто! И уж менее всех женщин на свете мне нужна эта ненавистная Бланка де Бурбон!
Какую женщину всех времен не сделали бы счастливой такие слова ее избранника? И в душе Марии де Падилья все пело от радости.
Юную, несправедливо отвергнутую мужем Бланку жалела вся Кастилия. А где всенародное сострадание – там и всенародная любовь. Простые люди слагали баллады и целые романсеро о несчастной красавице королеве, которая горько плачет о своей постылой, унизительной девственности.
Собственно говоря, свое прижизненное прозвище Жестокий, дон Педро получил вовсе не из-за чудовищного кровопролития, которое в годы его правления почти не прекращалось. Массовые пытки и казни, а затем и гражданскую войну со своим братом-бастардом Энрике кастильский народ воспринимал хоть и горестно, однако как нечто должное. Само собой разумеющееся. На то он и самодержец, помазанник Божий, чтобы лить кровь своих и чужих подданных.
Жестоким короля Педро прозвали именно из-за его изуверского отношения к своей законной жене, смиренной и безропотной Бланке де Бурбон.
Однако знание того, что бедная Бланка плачет где-то рядом, не давало королю покоя. Чтобы избавиться от неприятных и ненужных переживаний, Педро Жестокий отправил законную жену под арест в замок Аревало. Напрасно Мария де Падилья заклинала короля восстановить донну Бланку в ее правах, чтобы избежать нового кровопролития – ведь под лицемерным предлогом защиты незаслуженно униженной королевы бастард Энрике готовился развязать в Кастилии братоубийственную бойню. И успешно собирал под свои знамена союзников.
– Я согласна оставаться вашей любовницей, государь, и не претендую ни на что большее, – повторяла Мария.
