— Так давайте все-таки расскажем о них Роману Степановичу, — предложил Сева.
— Давайте! — обрадовался Потапов.
Они повернулись и пошли обратно.
— В чем дело? — спросил Зашибец. — Перепутали стороны света?
— У нас для вас важная информация, Роман Степанович, — сказал Сева.
— Очень важная! — поддакнул профессор.
— Догадываюсь, — сказал Зашибец. — Поважнее, чем «Фауст» Гёте, верно?
— Вы смеетесь, — занегодовал профессор, — а дело идет о чести и достоинстве порядочных людей!
— У порядочных людей не может быть дела, — парировал Зашибец. — Дело заводят на непорядочных. Но все равно слушаю вас.
— Когда мы были в Обществе любителей кактусов… — начал Сева.
— Где вы подавали шампанское, — на всякий случай напомнил профессор.
— … мы слышали там случайно две фамилии, — продолжал Сева. — Журналиста Стрепетова и депутата Тучина.
— Ну и что? — спросил Зашибец.
— Кажется, их хотят подставить.
— Вы избрели новый юридический термин? — поинтересовался Зашибец.
— Ну, если хотите — впутать в неприглядную историю.
— И чего вы ждете от меня?
— Вы должны вмешаться. Как представитель закона.
— Рассматривайте это как наказ общественности, — добавил профессор.
— И налогоплательщиков, — завершил Сева.
— Сначала я должен выполнить задание своего непосредственного руководства, — сказал Зашибец. — А для этого вам надлежит отправиться туда, где вы должны встретиться с еще одним налогоплательщиком, и, между прочим, более крупным.
— А потом? — строптиво спросил профессор.
— А потом мы должны спасти Катю, — сказал Зашибец. — Разве не так? Из-за вашего гражданского пыла она уже пробудет в плену на двадцать минут дольше.
Сева растерянно заморгал, а профессор пошел пятнами. После этих справедливых слов им обоим ничего не оставалось, кроме как снова отправиться по прежнему маршруту.
— Я же говорил: этот человек мыслит узкими милицейскими категориями! — сказал Потапов, когда они отошли на безопасное расстояние.
— Угу, — буркнул Сева, хотя он не помнил, чтобы профессор говорил что-либо подобное. — Давайте обсудим это позже.
Действительно, они уже подошли к казенным громоздким дверям, за которыми легко можно было угадать наличие людей, осуществляющих строгий пропускной режим.
Наблюдавший за ними издали Зашибец поднес к уху телефон.
— Алло, управление? Пробейте мне адресок владельца одного мобильника. Диктую номер. Владельца предположительно зовут Константин…
31
В это время Потерянный… виноват, Кирилл Петрович пребывал в мрачном настроении. После того, как Катя разбила об стену свой мобильный телефон, он только усмехнулся и велел своим клевретам отыскать среди разлетевшихся обломков сим-карту. Те облазили весь пол, но без результата:
— Херомантия какая-то, Петрович, нету нигде карты паскудной! Все обшарили, ей-бо, легавый буду!
Потерянный громко сказал циничные слова полового значения, а тот, кто доложил, схлопотал в мордало, но карта от этого все равно не нашлась.
Все это произошло ночью, а теперь снова был день, и снова надо было догонять мозгами загадки вчерашней истории с фуфлогоном Костиком и пропавшим чемоданчиком. Но история не догонялась, и Потерянный все сильнее мрачнел. Тут весело заиграла «Мурка». Звонили из квартиры, откуда Катя видела в окне рекламу «BMW — символ счастья».
— Петрович! Нашлась карта гребаная!
— Что ж вы, козлы, вчера вперед глазами не смотрели?
— Да она у Пини к ботинку прилипла. А сегодня он обуваться стал — с подошвы что-то на пол — бдунц!
Так скоро, как только мог, Потерянный прибыл в квартиру с видом на «BMW — символ счастья».
— Ну что, господа разбойники, обделались? Чем будем оправдываться?
— Цвет у нее… — загалдели разбойники, — Хрен различишь на полу… Зато Пиня уже сгонял к знакомым ботаникам, те ее ломанули, в мобилу Чуфырю вставили — работает.
— Ну, вот это молодцы, — похвалил Потерянный. — Тащите сюда биксу.
Приказание было выполнено незамедлительно.
После того, как Катя проявила свой строптивый нрав, ей по всей бандитской науке связали полотенцем руки и заклеили скотчем рот.
— Ну, что, господа присяжные, — сказал Потерянный, обращаясь к собравшимся, — начнем допрос свидетелей! Я хочу услышать голос этой пташки.
Грубые пальцы освободили Катины губы от противной липкой ленты, и она сейчас же сказала:
— Вы пещерные люди! Позор нации! В вас нет ни капли благородства!
Потерянный сморщился.
— Когда я слышу такие умные слова, у меня начинает болеть печень.
— Благородство! — тут же сказала Катя. — Благородство! Как теперь чувствует себя печень? Честность! Справедливость!..
У Потерянного нервно дернулась щека, и Кате тут же снова заклеили рот. Подойдя к ней вплотную и гипнотизируя ее желтыми глазами удава, Кирилл Петрович предложил:
— Давай так: сначала я все скажу, а потом ты польешься?
Катя заморгала, подумала и кивнула.
— Итак, Красная Шапочка, открой Серому Волку маленькую тайну, — сказал Потерянный. — Как ты попала в помойку мадам Цыкихи? Ты в этом бардаке — это ж полный каламбур! Или я не рублю фишку?
С Катиных губ опять сняли липучку, и она призналась:
— Я туда попала совершенно случайно, о чем я твоим мордоворотам и пыталась сообщить!
— Хм, — сказал Потерянный. — Кстати, можешь называть меня Кирилл Петрович… Значит, случайно? Люблю такие-всякие неожиданные истории. Ну-ка загни все в подробностях.
— Вы хотите навредить Севе? — с беспокойством спросила Катя.
— Это что за сазан — Сева? — поинтересовался Потерянный.
— Это мой муж.
— Которому ты звонила? — догадался Кирилл Петрович.
— Да. Если вы хотите ему что-нибудь плохое сделать, то вам не поздоровится!
— Это уже реальная круть, я восхищен и смят! — отозвался Потерянный. — Ну, ладно, не разводя темноту, скажу: Сева твой нас не прет.
— То есть, — сказала Катя, окрыленная надеждой, — Сева вам не нужен, и я, значит, тоже?
— Сазан не нужен, — подтвердил Потерянный. — А ты трави пока про мадам, да смотри дурочку не накатывай.
Катя рассказала, как Сева отправился в аптеку, и что из этого в конце концов вышло. Потерянный стал вслух прикидывать:
— Значит, когда мы приканали, сазан… м-м… Сева твой должен был там быть… Козлы из ОМОНа замели лолитуток… Фуфл огона Костика затырили в комнату, ключ проглотили… Ломанулись туда опять — окно раззявлено, Костик — чу-чу!..
