Когда до меня дошло, что водитель мертв, я
впала в полнейшее оцепенение.
– Ева, да что происходит? Что вообще
происходит?!
Я почувствовала, что у моего мужа закончилась
выдержка и началась самая настоящая истерика.
– Ева, я его не убивал… Ты видела, что я его
не убивал? Ты понимаешь, что я его не убивал?!
– Конечно, ты не виноват, – тут же согласилась
я с Виктором. – Он сам.
– А разве так бывает?
– Ну да… Всё так и произошло. Я же просила его
уйти, а он… Он… Он какой-то ненормальный. Разве так отрабатывают деньги?! Мне
показалось, что он сумасшедший. Вить, но я действительно не знаю, как его
зовут…
– Ева, я просто дал ему в ухо. Он мне хамил,
назвал меня ослом. Если бы я не дал ему в ухо, то меня нельзя было бы назвать
мужиком. А так, обыкновенной тряпкой. Я всегда мог за себя постоять, и я не
привык терпеть подобные оскорбления. Ты как считаешь? Я должен был постоять за
свою честь или нет?
– Конечно, должен.
– Тебе ведь самой неприятно, что какой-то
козел назвал твоего мужа ослом?
– Конечно, неприятно.
– Спасибо за то, что ты со мной солидарна.
– А разве может быть по-другому?
– Он не мог умереть от одного удара. Это всего
лишь обыкновенный удар в ухо, и все. От такого еще никто не умер. А он потерял
равновесие… Он просто потерял равновесие. Он слабый какой-то. Еле на ногах
стоит. Каши, наверное, с самого утра не ел. Он сам ударился головой о перила, а
затем повалился на пол. Я здесь ни при чем. Я просто заехал ему в ухо. Ева, ты
же видела, что я его не убивал?!
– Конечно, не убивал.
– А что теперь будет, Ева?! Что будет-то?!
– Что будет?.. Нужно вызвать милицию.
– Зачем?
– Не знаю, но в таких случаях всегда вызывают
милицию. Любая экспертиза докажет, что он умер не от удара в ухо, а от того,
что ударился о перила. Вить, ты уверен, что он мертв?
– Уверен. Если есть желание, то можешь сама
потрогать его руку и убедиться в том, что у него нет пульса.
– Что? Я? – Одна мысль, что я должна
прикоснуться к покойнику, привела меня в ужас. – Нет, ты что! Я тебе доверяю!
Я… Я не смогу!
– Ева, меня посадят. – Голос мужа дрогнул, и
мне показалось, что он с трудом сдерживается, чтобы не разреветься, как
маленький мальчишка. – Ева, это тюрьма.
– Витенька, да какая, к черту, тюрьма?
– Зачем он тебя провожал? Зачем я вышел тебя
встречать? Почему он так упирался?! Ева, почему?
– Если бы я знала… Если бы я могла это знать…
Я бы не впустила его в подъезд. Я бы ни в коем случае не впустила его в
подъезд. Но кто мог знать. Кто мог об этом подумать… Кто…
– Ева… Евушка… А может, не будем вызывать
милицию? Я ей не доверяю… Они ж виновных не ищут. Они же меня схватят. Им
только найти козла отпущения. Кто будет разбираться? Да никто. Если я ему дал в
ухо, значит, я его и убил.
– Вить, но ведь ты его не убивал!
– Это ты и я знаем, а другие сразу отметут эту
версию.
– Но ведь бывает смерть по неосторожности. И в
ней нет виноватых. Ведь это бывает.
– Бывает, – кивнул Виктор. – Только смерть по
неосторожности очень тяжело доказать. Получается, если я дал ему в ухо, то он
из-за меня потерял равновесие. Именно из-за меня, а не из-за кого-то другого.
Он же не сам упал. Получается, что я его толкнул. Короче, все эти рассуждения –
палка о двух концах. Смерть по неосторожности бывает, но, как правило, всегда
ищут крайних. Тут может случиться все, что угодно. Но то, что меня посадят,
можешь не сомневаться! Ева, а что будет дальше? Что? Ведь я твой муж, я отец
твоей дочери. Я кормилец семьи, как вы будете здесь без меня?! Как же глупо я
пострадал. Как глупо… Как вы будете без меня жить? Как я сяду в тюрьму, ведь я
такой домашний?! Вы ж без меня пропадете!
– Витя, подожди… Виктор, ведь тебя еще пока
никто никуда не посадил.
– В том-то и дело, что пока.
– Мы наймем адвокатов. Мы докажем.
– Да какие, к черту, адвокаты.
Виктор тихонько всхлипнул. Я не знаю, плакал
он или нет, но так паршиво я еще себя не чувствовала никогда в жизни. Мне
захотелось упасть на пол, громко кричать и отчаянно бить ногами, призывая хоть
кого-нибудь на помощь… Хоть кого-нибудь…
– Вить, что делать-то? Может, не нужно в
милицию сообщать? – Я не могла представить своего мужа в тюремной форме. Такой
вежливый и обходительный Виктор в тюремной форме… Это невозможно. Это
действительно невозможно… – Вить, что делать-то? – вновь спросила я напряженным
голосом. Я прекрасно знала, что мой муж никаким боком не причастен к убийству,
и знала, что доказать этот факт милиции очень тяжело, а быть может, и
невозможно. Наше правосудие оставляет желать лучшего. Сколько невинных людей
сидят за решеткой! Сколько загубленных жизней из-за какого-то недальновидного
стража порядка… И никому ничего не докажешь. Толкнул – значит, убил. Другого
нет и не может быть. Все скажут, что мой муж совершил преступление сознательно,
да еще и на почве ревности. Сознательно… Нет, но ведь это не так…
– Ева, время идет. В любой момент в подъезд
могут войти. Нужно взять себя в руки. Ты точно не знаешь этого человека?
– Я попросила довезти меня до дома.
– Никто не видел, что ты садилась в его
машину?
– Нет, – соврала я. – Никто.
Я вспомнила, что Роман дал водителю денег и
запомнил номер моей машины, но ведь это ни о чем не говорит. Вообще ни о чем. Я
могу сказать Роману, что этот горе-водитель прекрасно меня довез и уехал. И
все. То, что произошло на лестничной клетке, знаем только я и мой муж. Это
тайна двоих, и третьему тут нет места. Мне было неимоверно жалко своего мужа,
потому что он и в самом деле никого не убивал и никогда не был способен на
какое-нибудь убийство. Он просто защищал свою честь. В конце концов, его
обозвали при жене, а это само по себе уже оскорбление, за которое настоящий
мужчина обязательно спросит.
– Ева, где его машина?
– Прямо напротив подъезда.
– Сейчас четыре утра. Народ спит без задних
ног. Самое сонное время. Сбегай, пожалуйста, домой. Принеси плед и какие-нибудь
мокрые тряпки.
– Зачем?
