Я хорошо помню тот день. Была ужасно скверная
погода, я шла по чужому ночному городу и пыталась разобраться в своих
проблемах. Я смахивала слезы и куталась в теплую кофту. Это был тяжелый период.
У меня были сумасшедшие проблемы на работе и точно такие же проблемы в личной
жизни. Я открыла дверь ближайшего ночного клуба, на ломаном японском заказала
двести граммов виски со льдом и обратила внимание на поднявшуюся на сцену
русскую девушку. Увидев меня, девушка помахала рукой, словно знала меня уже
тысячу лет. Я постаралась изобразить подобие улыбки. Спев пару песен, девушка
подсела ко мне и спросила: «Тебе сильно паршиво?» – «Очень», – почти шепотом
сказала я, с трудом сдерживая слезы. «Я тебя знаю, ты поешь в соседнем
ресторане. Держись. Тут всем паршиво. Бог даст, сколотим денег и доберемся до
дома», – сжав кулаки, сказала она и вновь взяла микрофон. Я смотрела на нее как
завороженная и даже не могла подумать о том, что пройдет время, и мы станем
закадычными подругами. С тех пор прошло много лет, но мне было чертовски
приятно, что мы снова вместе и я вновь могу слышать, как она поет.
Я решила выйти в туалетную комнату, чтобы
покрутиться у зеркала. Неожиданно в коридоре ко мне подошел невообразимый
громила с толстой цепью на шее и бесцеремонно оглядел с ног до головы. Я
пыталась его обойти, но он сделал шаг в сторону, перегородив мне дорогу.
– Извините, мне нужно пройти, – довольно
спокойно сказала я и попыталась отодвинуть это чудовище.
Естественно, это не дало никаких результатов.
Комплекция громилы была мне явно не под силу.
– Мне нужно пройти, – более настойчиво сказала
я и вновь сделала шаг в сторону.
– Что-то я тебя здесь раньше не видел, –
облизнулся громила и самым хамским образом положил руку мне на талию.
Я попробовала убрать его руку, вернее ручищу,
но и это оказалось довольно сложно.
– Послушайте, что вам нужно?! Убирайтесь
прочь, – не на шутку разозлилась я.
– Чо ты сказала?! – громила явно опешил от
моей наглости.
– Ни чо, – передразнила я его. – Дай пройти. Я
тебе по-хорошему говорю.
– А ты можешь и по-плохому?
– Могу и по-плохому, – храбро ответила я,
чтобы скрыть свою растерянность.
– Ну попробуй, – заржал громила и притянул
меня к себе.
На минуту мне показалось, что у меня затрещали
все косточки. В этот момент раздалось что-то невообразимо громкое, и я как
подкошенная упала на пол. Громила навалился на меня всем телом. Я не знаю,
сколько килограммов живого веса в нем было, но то, что он превышал мой в
несколько раз, это точно. Затаив дыхание, я слушала какой-то непонятный грохот,
доносившийся от входной двери, и только через несколько секунд поняла, что это
было не что иное, как автоматная очередь. Когда все затихло, я перевела
дыхание, пытаясь понять, жива я или нет. Мое тело словно онемело, а голова
кружилась с такой силой, что, казалось, еще немного, и я потеряю сознание.
Вокруг послышались крики. Незнакомые люди оттащили от меня громилу, и я
почувствовала себя значительно лучше. С трудом сев на корточки, я посмотрела на
свое вечернее платье и закричала от ужаса. Буквально все платье было в крови, а
рядом со мной расползлась кровавая лужа. Мне пришло в голову, что одна из пуль
попала в меня и через несколько минут я должна умереть. Представилась дочка с
ее огромными глазами, и мне стало просто чудовищно плохо. Я зарыдала, но вместе
с тем, хотя и робко, попыталась ощупать свое тело. Не найдя ничего похожего на
рану, я облегченно вздохнула и перевела взгляд на лежащего рядом громилу. Вокруг
него толпились возбужденные люди.
Появилась вусмерть перепуганная Катька. Она
села и стала резко трясти меня за плечи, пытаясь привести в чувство.
– Катя, меня убили? – каким-то чужим голосом
прошептала я и тихонько всхлипнула.
– Да это не тебя убили, а Мазая.
– Какого еще Мазая?
– Местного авторитета. Послушай, а как вообще
ты очутилась рядом с ним?
– Я хотела зайти в туалетную комнату, а он…
– Он что, к тебе приставал?
– Что-то вроде этого.
Катька погладила мои волосы и спросила:
– Послушай, а ты точно не ранена?
– Я не знаю.
– У тебя что-нибудь болит?
– У меня все болит. Тело словно
парализованное. – Я не сдержалась и снова громко заплакала.
Катька еще раз потрясла меня за плечи и
прижала к себе:
– А ну-ка кончай реветь. Ничего страшного не
произошло. Нормальная рабочая обстановка – братки между собой не поладили,
застрелили местного авторитета. Ты просто оказалась рядом.
– Дочку жалко, – не могла успокоиться я.
– Какую дочку?
– Мою. Какую ж еще. У нее же никого, кроме
меня, нет.
– Ты что, умирать собралась?! А ну прекращай!
Я полчаса назад матери звонила. Твой ребенок накормлен, напоен и уже давно в
постели. Такие, как ты, вообще не умирают. Такие кого хочешь переживут. А ну-ка
вставай, а то раскисла, как размазня, смотреть противно! Тебе еще завтра своего
курортника искать надо. Представляешь, что будет, если он тебя такой увидит?!
Он свое полотенце в другое место перенесет и черной икрой с тобой не поделится.
– Да пошла ты со своим курортником! – махнула
я рукой и попыталась встать. Только я встала, Катька бесцеремонно ощупала меня.
– Какого черта тебе надо? – устало спросила я.
– Проверяю, нет ли у тебя раны. По-моему, все
о’кей.
– Смотри, все платье кровью залито. Даже места
живого нет.
– Это кровь Мазая. Он здоровый. У него крови
много.
– А ты хоть знаешь, сколько это платье стоит?
– Да хрен с ним, с платьем. Главное, что ты
жива осталась. Раскрутишь своего курортника на новое платье.
– Слушай, отцепись ты со своим курортником! –
в сердцах произнесла я и попыталась сделать несколько шагов.
– Он не мой, а твой. Ты ж его придумала, а не
я, – пробубнила Катька и поплелась следом.
