– Никак. Не считая того, что я прилетел на
самолете, – устало сказал Димка и сбросил свою спортивную сумку. – Ты же сама
дала мне адрес своей подруги. Хотя ты и сказала, что в Тулу со своим самоваром
не ездят, но я все же решился. Если бы ты не вляпалась в какую-нибудь историю,
то это просто была бы не ты. Я тебе нужен, только я, хоть изредка, могу тебя
тормозить. Как только я поговорил с тобой по телефону, так сразу понял – надо
ехать.
– Господи, ты сумасшедший, – прошептала я.
– Если кто из нас и сумасшедший, так это ты, –
обиделся Димка. – Как поживает твой курортник? – спросил он чуть слышно,
закуривая.
– Никак.
– Что значит – никак?
– Просто никак, и все. Он сам себя убил.
– Он не выдержал твоего темперамента и твоей
необузданной страсти?!
Я не ответила и отвернулась. Катька дала Димке
знак, чтобы он не донимал меня лишними разговорами. Послышался звук
подъезжающей машины, и я бросилась на улицу. Темно-коричневая иномарка остановилась
у самого входа. Открылась задняя дверь, я быстро села в машину и помахала
перепуганным Катьке и Димке рукой. Чтобы не видеть сидящего рядом мордоворота,
я закрыла глаза.
Мне почему-то вдруг вспомнились мои тяжелые
роды. Врачи не верили, что я останусь жива… Несколько суток я лежала в
реанимации и понимала, что медленно умираю… Я не могла бороться за жизнь,
потому что сил уже не было. Потом вспомнился мой бывший муж, который каждый
день бегал ко мне в родильный дом и заваливал меня огромными букетами роз. Он
безумно радовался рождению дочери и прослезился, когда взял ее на руки в первый
раз. Когда дочь немного подросла, он почему-то перестал радоваться и с каждым
днем отдалялся от нее все больше и больше… Я тогда пыталась понять, почему в
чужих семьях все совсем по-другому… Со времени нашего развода муж ни разу не
поинтересовался дочерью и, наверно, уже давным-давно забыл о ее существовании.
Эта обида осталась внутри меня, хотя со временем я научилась воспринимать вещи
такими, какие они есть.
Как только мы подъехали к вилле Глобуса, я
выскочила из машины. Меня чудовищно трясло, и я шла словно пьяная. Как и в
прошлый раз, Глобус сидел у бассейна. Он был без рубашки, в огромных
разноцветных шортах. Увидев меня, он расплылся в улыбке и пригласил сесть
рядом.
– Давненько не виделись. Угощайся виноградом.
В Ялте самый вкусный виноград, попробуй.
– Где моя дочь?! – спросила я, стараясь унять
нарастающую дрожь.
– Ты даже не поздоровалась. Это неприлично. –
Глобус стал засовывать себе в рот по одной виноградинке.
– Где моя дочь?! – повторила я свой вопрос и
поняла, что уже не могу себя сдерживать. Если этот придурок не ответит, я
вцеплюсь ему в горло и задушу его к чертовой матери.
– Твоя дочь в надежном месте. Она жива,
здорова и прекрасно себя чувствует. Я хочу ответить вопросом на твой вопрос.
Где бумаги?
– Какие бумаги?
– Обыкновенные, которые ты должна была мне
отдать в указанный срок. Почему ты не изъяла их у комерса?
– Потому что комерс мертв и, по всей
вероятности, эти бумаги находятся не в Ялте, а в Бремене.
– Как это мертв?! Кто его убил?
– Он убил сам себя.
Глобус покрутил пальцем у виска и громко
рассмеялся.
– Ты мне что тут ахинею несешь?! Я говорю
вполне серьезно. Ты больше ничего не могла придумать?!
– Я ничего не придумывала. Олег мертв. Его нет
в живых. О каких бумагах может идти речь?! У кого я должна их выкрадывать?! У
покойника?!
– Я хочу иметь доказательства его смерти. –
Глобус сверлил меня недоверчивым взглядом.
– Какие еще доказательства? – растерялась я.
– Самые обыкновенные. Я хочу знать точно, что
в данный момент ты не разыгрываешь спектакль, а говоришь правду. Ты сможешь
предоставить мне доказательства смерти комерса?
– Смогу, – неуверенно ответила я.
– Так предоставь, я жду.
– Но для этого нам придется проехать на один
дикий пляж…
– Поехали.
Такого поворота я, конечно, не ожидала. Я
засунула в рот одну виноградину и утвердительно кивнула головой…
Глава 13
Через полчаса я уже сидела в джипе рядом с
Глобусом. Меньше всего на свете мне хотелось увидеть мертвого Олега. Я боялась,
что мои нервы просто не выдержат. Я вспомнила нашу ночь на медвежьей шкуре, его
заботливые, умелые и сильные руки и почувствовала сумасшедшую боль и чудовищную
горечь утраты… У меня было какое-то противоречивое чувство: я слишком мало его
знала, и в то же время казалось, что узнала его слишком хорошо. Я никогда не
хватала звезд с неба, они сами прыгали в мою ладонь, но, как только мне
удавалось поймать какую-нибудь звезду, она тут же исчезала, не оставляя и
следа… Я ломала голову и никак не могла понять, почему человек сознательно ушел
из жизни.
– Ищи родные стены, – перебил мои мысли Глобус
и показал на окна.
– Ищу, – ответила я и прикусила нижнюю губу.
– Ты случайно не была влюблена в этого
комерса? – противно захихикал Глобус.
– Случайно была, – резко ответила я.
– Неужели он тебя так за одну ночь закадрил?
Ты, по-моему, по нему сохнешь намного больше, чем по Мазаю.
– Мы приехали! Тормози! – закричала я, узнав
знакомый пляж.
Джип остановился, и мы вышли из машины. Когда
до морского берега осталось несколько метров, я тяжело вздохнула и встала как
вкопанная.
– Ты чего? – недоуменно спросил Глобус.
– Мне дальше страшно идти… Я боюсь.
– Кого?
– Олега.
– Разве жмуриков можно бояться?! Я что-то не
замечал, что ты пугливая. Давай не придуривайся. У тебя нервы, как у здорового
мужика.
Завидев кусты, куда несколько часов назад мне
пришлось кинуть гранату, я поняла, что не ошиблась – рядом с кустами виднелся
перерытый песок и множество обгоревших веток. У меня закружилась голова и
пересохло во рту.
– Он где-то здесь, – едва выговорила я и взяла
Глобуса за руку.
