Глобус кивнул своим браткам, и они принялись
обыскивать пляж. Я стояла, держась за Глобуса, и следила за их действиями. Мне
казалось, что вот-вот кто-то из мордоворотов крикнет, что нашел покойника.
– Ты что трясешься как осиновый лист? –
спросил Глобус.
– Мне страшно.
– Я же тебе сказал, что жмуриков бояться не
надо. Бойся живых, они намного страшнее. Вчера Мазая хоронили.
– А я здесь при чем?
– При том, что он тебя своим телом закрыл, а
ты даже на похороны не пришла.
– А в качестве кого я, по-твоему, должна была прийти
на похороны, если у него законная жена есть и детей, наверно, полный дом?! Да и
каким макаром я могла прийти на похороны, если ты меня на задание отправил?!
Жалко, что Мазая в живых нет, а то он бы тебе за такие штучки знаешь что
сделал?! Он меня вообще никогда в свои дела не посвящал и про свои передряги
никогда не заикался.
Глобус ухмыльнулся и обиженно сказал:
– Ладно, ты давай со словами поосторожнее. Я
знаю, что делаю. Перед Мазаем моя совесть чиста. Я же на такое ответственное
задание послал не жену его, а любовницу. Улавливаешь разницу?
– Улавливаю. С женами просто живут и исполняют
супружеский долг, а любовниц любят.
Вернулись мордовороты, которых Глобус послал
на поиски трупа, и растерянно пожали плечами:
– Нет там никакого жмурика, честное слово. Мы
весь пляж перерыли. Может, его в море унесло?
– Я оставила его на берегу, – сказала я и в
упор посмотрела на Глобуса. – Может, его нашел кто-нибудь из отдыхающих и
сообщил в милицию?
– Если бы его нашел кто-нибудь из отдыхающих,
то тут бы ментов было немерено. Уже бы весь пляж оцепили, – возразил один из
братков. – Мы бы сюда даже близко не смогли подойти. Это дело долгое. Тут бы
менты такую суету развели, что до самой ночи хватило. Этот вариант отпадает.
Я растерянно посмотрела на братков, перевела
взгляд на Глобуса и сжала кулаки:
– Вы что, мне не верите?! Вы хотите сказать,
что я все это придумала?! Мы были на этом пляже. Сначала занимались любовью, а
потом из этих кустов раздались выстрелы и Олега ранило в руку.
– Кто стрелял? – перебил мой монолог Глобус.
– Не знаю, – пожала я плечами. – Сначала я
думала, что это кто-то из твоих людей, но потом поняла, что ты здесь ни при
чем. Тот, кто стрелял, целился не в Олега. Он целился в меня. Он попал в Олега
случайно. Мне кажется, что стрелял один и тот же человек: сначала пытался меня
убить у «Интуриста», а затем здесь, на этом пляже.
Для пущей убедительности я сняла повязку и
продемонстрировала свое огнестрельное ранение. Мордовороты присвистнули.
– Олег сказал, что он нашел выход из
создавшегося положения, – продолжала я. – Он подошел к берегу и выстрелил себе
прямо в сердце. Я пыталась его спасти, вытащила на берег, но он был уже мертв.
Я замолчала и жалобно посмотрела на Глобуса.
– Какая-то ты странная баба, – задумчиво
проговорил он. – То из-за тебя мужики стреляются, то тебя своей грудью
закрывают… И что они в тебе находят?
Я сделала вид, что обиделась:
– А что, по-твоему, во мне нечего найти?
Глобус ушел от ответа и свирепо посмотрел на
мордоворотов:
– Вы точно весь пляж перерыли?
– Конечно, без базара, – ответили те в один
голос.
– И что?
– Да нет там никакого жмурика. Скорее всего,
треплется девка.
От возмущения я даже раскрыла рот:
– Вы что, хотите сказать, что я все это
придумала?! Получается, я просто так вас сюда привезла?! Может, я сегодня
любимого мужчину потеряла, а вы мне такие вещи прямо в лицо говорите! Олег
умер. Просто я не знаю, куда делся труп! Может, его волной в море унесло… Вы же
видите, какое неспокойное море. Немедленно возвращайте мою дочь, или я за себя
не ручаюсь!
Я почувствовала, как меня зазнобило, слезы
вновь полились из глаз.
– Ладно, пошли, – сказал Глобус. Всю дорогу,
пока мы шли до машины, я оглядывалась. Мне казалось, что вот сейчас из воды
выйдет Олег и протянет мне свои руки. В машине Глобус не переставал говорить по
мобильнику и все косился в мою сторону. Я чувствовала, что нахожусь на грани
нервного срыва.
– Твоя дочка вообще каши не ест? – неожиданно
спросил Глобус, ухватив меня за локоть.
– Что ты сказал? – удивилась я.
– Я спрашиваю, ест ли твоя дочь каши?
– Она их терпеть не может.
– Странно. В таком возрасте ребенку положено
есть молочные каши.
– А в чем, собственно, дело?
– Твоему ребенку сварили кашу, а она
упирается, не хочет есть. Короче, она у тебя такая маленькая, а уже голодовку
объявила. Ладно, приедешь, сама ее чем-нибудь накормишь.
– Я сейчас смогу увидеть свою дочь? – не
поверила я своим ушам и посмотрела на Глобуса взглядом, полным надежды.
– Увидишь, – буркнул он.
Когда мы вернулись на виллу, Лера сидела у
бассейна и играла с пушистым котенком. Пожилая женщина читала ей какую-то
книгу. Увидев дочку живой, я бросилась к ней и прижала к груди:
– Лера, девочка моя! С тобой все в порядке?
Тебе ничего плохого не сделали?!
Дочка радостно улыбнулась и вновь занялась
котенком.
– Мама, мне здесь так нравится! Тут так
здорово. А ты почему так долго не приезжала?
– Мамочка уезжала по делам. Теперь я вернулась
и больше никогда от тебя никуда не уеду.
Глобус помахал Лерке рукой:
– Теперь ты убедилась, что с ребенком полный
порядок.
Я взяла дочку за руку:
– Лера, нам пора ехать к тете Кате. Поиграла и
хватит. Тетя Катя очень за нас переживает и не может дождаться, когда мы к ней
приедем.
– Я никуда не хочу! – прокричала дочка и вновь
занялась котенком. – Мне здесь нравится.
– Девочка останется здесь, – неожиданно сказал
Глобус.
Я постаралась сдержаться:
– Это моя дочь, и мне решать, где она
останется. Я забираю дочку и немедленно отсюда уезжаю.
